– Умница! – похвалила ее Маша, приятно пораженная Жулькиной «воспитанностью»: похоже, та воспринимала чужую конуру и бетонную площадку двора как свой дом. «Оставить, что ли?» – озадачилась Машенька, наблюдая за резвящейся псиной:
– Пойдешь? – вслух поинтересовалась она, а собака, словно понимая, о чем речь, мигом «нырнула» во двор и уселась возле конуры с хозяйским видом, не забывая пристукивать хвостом о бетон.
«Вот полку и прибыло», – усмехнулась себе под нос Маша и с грустью вспомнила об отделившейся дочери. «Надо идти, – решила она. – Уговаривать».
Как это сделать, Машенька пока плохо представляла, найти слова, которые могли бы убедить дочь вернуться домой, было нелегко. Но почему-то внутри Маши воцарилось странное спокойствие, подсказывающее ей, что слова найдутся обязательно. Они есть, просто надо умудриться услышать их в себе и достать, когда это будет необходимо.
«Я смогу», – убедила себя Машенька и, не умываясь, бросилась из дому, нацепив спортивный костюм прямо на голое тело.
– За фигурой следим? – добродушно приветствовали ее соседи по улице и по-свойски интересовались: – А чё ж сам-от?
– А «сам-от» спит, – не останавливаясь, сообщала Маша и продолжала двигаться вперед в сопровождении благодарной Жульки, ставшей бесконечно преданной новой хозяйке буквально за последние пятнадцать часов.
Марина Леонидовна встретила невестку неприветливо, удивившись не столько ее появлению, сколько собаке, в компании которой она возникла на пороге ее дома:
– Дочку, что ль, завели?
– Да кто его разберет, – отшутилась Машенька: – То ли дочку, то ли внучку… Ируська встала?
– Ируська-то? – Марина Леонидовна чувствовала себя хозяйкой положения, поэтому с ответом не торопилась.
– Мам, хватит. – Маша быстро поняла склочное настроение свекрови. – Я поговорить с ней хочу. Может, вернется?
– Может, вернется, – довольно ехидно улыбнулась невестке Марина Леонидовна и, насупившись, добавила: – А может, и не вернется… Откуда я знаю. Сиди – жди, пока явится.
– А что, ее нет разве?
– «Нет разве», – передразнила свекровь Машеньку и пошла на невестку рассерженным индюком: – Это мыслимое ли дело?! – возмутилась она. – У ребенка первый этот ЕГЭ, а родители знать не знают и ведать не ведают! Не стыдно?!
– Стыдно, – призналась Машенька, чем полностью обезоружила воинственно настроенную свекровь.
– И мне, Маш, стыдно! Соседи глядят, спрашивают, чё, мол, почему, мол? А я как кукушка: «Ку-ку, ку-ку…» А живот расти начнет?
– И что? – вскинула голову Маша. – Кому какое дело?
– Да всякому! – всплеснула руками Марина Леонидовна и, поджав губы, прошептала: – Ты думаешь, про вас с Мишкой не говорят?
– Думаю, говорят, – улыбнулась Машенька и попрощалась: – Пойду я.
– Не будешь, значит, ждать?
– Не буду, – обманула свекровь Маша и направилась к школе, возле которой дежурил добровольный родительский «патруль». – Здравствуйте, – доброжелательно поприветствовала всех Машенька и встала рядом в надежде разжиться хоть какой-нибудь информацией о том, что происходит сейчас за закрытыми дверями, но вместо этого нарвалась на целый шквал вопросов о поступлении, о покупке платья на выпускной, о подарках для учителей и так далее. Поначалу Маша попыталась как-то реагировать, а потом быстро поняла, что в ее ответах никто, по большому счету, не нуждается, никому они не интересны, равно как и неинтересна и она сама, и ее дочь.
«Дураки вы!» – пробормотала себе под нос Машенька и вместе с верной Жулькой отошла в сторону, прочь от сгустившегося родительского волнения по пустякам. «Не о том беспокоитесь, глупые!» – Маше захотелось предупредить их, но она не решилась, понимая, что через месяц-другой и так станет предметом интенсивных дискуссий на предмет родительского попустительства и безответственности.
– Будем ждать здесь, – обратилась Машенька к Жульке и уселась на врытую в землю автомобильную покрышку, выкрашенную в синий цвет.
Ирина вышла одной из первых и с перекошенным лицом направилась к школьным воротам. «Плохо себя чувствует», – моментально догадалась Маша и окликнула дочь. Та даже не повернулась.
– Ира! – закричали ей вслед другие родители, и Ирина остановилась.
– Чего тебе? – Она не была расположена к разговору и явно торопилась уйти как можно скорее.
– Можно я тебя провожу? – робко предложила Машенька, догнав ее, и приготовилась к активному сопротивлению. Каково же было ее удивление, когда дочь в ответ одобрительно кивнула, не произнеся при этом ни единого слова.