— Ты гляди, русалка к нам пожаловала, откуда будешь?
— Сам говоришь, русалка, значит, вестимо, из воды.
— А ты говорливая, значит меня не боишься?
— Ой, родной, я лет двадцать как уже отбоялась, ну, выпорешь ты меня, так баба от порки только ядренее будет. Трястись, что ты меня убьешь, так вроде на сумасшедшего не похож, да и умалишенных контуженых афганцев в специализированных госпиталях держат.
— Глазастая, ты с чего решила, что я к Афгану отношение имею?
— Ну, извини, это из любви к искусству себе на пальцах ОКСВА наколол.
— А ты каким боком к ограниченному контингенту, приходишься?
— Я на этот контингент три года в госпиталях ТурКВО отработала, сначала два года в Окружном военном госпитале, а потом в гарнизонном госпитале славного города Термеза пахала.
— В Термезском госпитале когда и где работала? — голос говорившего явно стал меняться в лучшую сторону.
— Летом 1983 года в инфекцию пришла, я, в основном, на эпидфонде подрабатывала медсестрой по совместительству.
— Слушай, я тем летом с гепатитом там находился, но тебя не припоминаю, — голос опять стал вибрировать металлом, недоверие слышалось в каждом слове.
— Постой, начальник госпиталя — Савранин Олег Владимирович?
— Да.
— Начальник инфекционного госпиталя — Темиров?
— Темиров.
— Старшина отделения — Булюкин Коля?
— Да, я уже выписывался, когда его назначили, всего неделю я при нем лежал, затем в Мазари-Шериф меня отправили, там наш отряд стоял.
— Я же в конце августа, в двадцатых числах с подружкой устроилась, поэтому мы с тобой друг друга не знаем.
— Подожди, сестренка, мой земляк после меня там лежал, так что колись как звать тебя, родная?
— Тебе с отчеством или как двадцать лет назад?
— Я сам отгадаю: Булюкина из-за тебя перед самым дембелем из госпиталя турнули на учебную базу КАМАЗ?
— Ты мне полотенце сначала кинь, чтобы тело прикрыть, а потом в «Поле чудес» играть будем.
— Ну, вообще-то грех такое тело прятать, а судя по тому, как язык у тебя подвешен, звать тебя, сестренка, Линка.
— Я, конечно, польщена, не думала, что вам в Афгане других забот не было, как госпитальных медсестер вспоминать и обсасывать их поведение. И не подозревала, что как героиня легенд и былин за столько лет, не смотря на развал государства, не потеряла своей актуальности.
— Чего ты не потеряла, так это ядовитости и привлекательности. Опять же таки трудно забыть двух девчат, которые в каскадовской форме с автоматами в Союзе на плацу под «Аббу» танцуют, а весь инфекционный госпиталь им рукоплещет. Считай весь контингент от Хайротона до Мазари-Шерифа про концерт наслышан был. Да и знакомый твой мне забыть это не дает. Ладно, будем считать, что разминка закончилась, и ты, наконец, обьяснишь, что здесь делаешь в такое время одна?
— Ну, предположим, не совсем одна, но мое пребывание здесь меня совсем не радует. Оказалась я в ненужном месте в ненужное время, в результате чего стала обладательницей совершенно ненужной мне информации и теперь должна доказывать, что я не верблюд.
— Подожди, машин здесь поблизости точно нету и к берегу ты одна пришла.
— Ну, и что, что одна, разведчик хренов, Санчо Панса мой в шалаше чьем-то спит, знает, что никуда я от него не сбегу.
— Если тебе нужно от кого избавиться — проблем нет, здесь и останется, только скажи.
— Ох, Афган, Афган, сроду человеческая жизнь у вас цены не имела, сильно вас чужая кровь испортила, уже сколько лет войны нет, а вы все воюете. Если б мне только от него надо было избавиться, я бы давно дома была, но к сожалению, ставкой в этой игре жизнь моих детей. И пока я не доберусь до Алтая к одному сибирскому мафиози, чтобы он разобрался с мафиози из моего города, покой мне будет только сниться. А проблема в том, что ждут нас, а вернее, моего спутника на всех погранпунктах, как его возьмут, так и мне — конец котенку наступит — или бандиты пристрелят, или власти за отсутствие документов и содействие преступнику посадят. Единственное, что меня может спасти, это доставить моего бандита к его начальнику, а для этого сначала нужно границу перейти.