— Значит, если мы будем двигаться просёлочными дорогами через сёла, то сможем добраться до границы, т. к. в официальный розыск на тебя не подадут. Поджидать будут на местах. Всех сельских участковых не купят, а ждать будут на погранпунктах.
Беседуя таким образом, партнёры миновали спящее село и вышли на околицу. Где — то через час выяснилось, что спортивная ходьба не является главным хобби у коллег по неволе. Линкин ритм жизни уже лет 17 шёл по накатанной линии: дом — транспорт — работа — транспорт — дом. Последний раз пешком на дальние дистанции Линка шествовала на хлопок, когда была студенткой. Искоса поглядывая на своего спутника и гадая о его образе жизни, решила выяснить анамнез жизни.
— Борис, а ты сразу таким «крутым» стал или когда-то нормальным человеком был? — видя непонимание, продолжила допрос:
— Ну, родители твои тоже «крутые», в законе они или просто на зоне были? — Ты чё? И батя и мать в лесхозе работают, про зону и не слышали.
— Надо же, нормальные, а тебя как угораздило в криминал влезть?
— Слушай, хватит издеваться. В лесхозе работы нет, братва не знает, где бабки заработать. Мне повезло, я Ивану Владимировичу по матери роднёй прихожусь.
— А Иван Владимирович у нас кто будет?
— Ну, Ваня Бешеный! — Я как врач сразу поняла, что у тебя с наследственностью не всё в порядке, что правильно собранный анамнез и подтвердил.
Не зная, как правильно реагировать на последнюю фразу, Борис замолчал и подозрительно поглядывал на Линку. К концу третьего часа пешеходной прогулки сзади послышалось какое-то тарахтенье. Линка оживилась:
— Так, что бы это ни ехало, оно обязано нас подвезти. Я прилягу у дороги, держась за сердце, что бы в свет фар попасть. А ты за бутылку проси подвезти до ближайшей больницы. Мы неместные, беженцы из Таджикистана, жильё ищем для покупки. Смотрели в Веселинове, дорого, посоветовали за Троицким поспрашивать, решили спрямить, да заблудились. Вопросы есть?
— Бутылка где?
— Балда, дашь 5 гривен, он сам купит. Для села это большие гроши. Деньгами не кичись, а то вообще никуда не доедешь, стукнут монтировкой по голове и прощай раб Божий. Да, говори по-человечески, народ простой — «новый» русский язык не понимает.
Инструктаж заканчивала в спешке, т. к. трактор уже подъезжал к ним. Последняя инструкция доконала мафиози; остановившись у кабины и заговорив с трактористом, он с трудом воспроизводил нужные слова и со стороны конкретно смахивал на умственно отсталого.
Пожилой фермер, сообразив, что женщина лучше объяснит ситуацию, вылез из кабины, и сжимая в руке гаечный ключ, подошёл к Линке.
— Жіночко, що з вами?
— Ой, родненький, мы беженцы из Душанбе, дом хотим купить в селе, да везде дорого, от талибов бежали, денег совсем мало. Вот с племянником второй день блуждаем. Устала, сердце схватило. Подвези, Христа ради, православный.
— А племяник, что, больной?
— Контуженный он, говорит с трудом, — открыто издевалась Линка, зная, что сейчас Борис ей ничего не сделает.
Нательные крестики решили вопрос в положительную сторону: усадив женщину в кабину, а парня в прицеп, фермер двинул своего боевого коня. Мужик ехал на заработки за Широкое к «новому» русскому на строительство дома. Выехал ночью, чтобы утром успеть на стройку, попутчикам обрадовался, так как по нынешним временам ездить одному стрёмно.
Поначалу активная беседа, состоящая из жалоб колхозника на свою собачью жизнь и сетований Линки на участь беженцев, стало иссякать, и наша Мата Хари поневоле погрузилась в сон.
— Жіночко, — вырывая Линку из сладких объятий Морфея, разбудил её мужик — приїхали. Ви тут в Широкому походіть, попитайте, може хтось і продає будинок, а якщо нічого не підійде, їдьте в Новопокровку, у мене там кума батькову хату продає, не дорого просить. Тут в центрі медпункт є, а поряд бар, там поїсти можна.
— Спасибо тебе, родимый, — разбудив Бориса и держась за поясницу, Линка поползла к строению типа М-Ж. Удобства, построенные во времена царя Гороха, оставляли желать лучшего, хорошо хоть на улице колодец был.
Умывшись колодезной водой и приведя себя в порядок, спутники отправились в бар завтракать. Перед самой дверью Линка остановилась как вкопанная:
— Слушай, если ты хоть глоток спиртного візьмеш в рот, считай, меня потерял, в момент ментам сдам или просто одного оставлю. Что по мне лучше с цыганами разбираться, чем с пьяным по душам объясняться. Душевный понос мне на работе надоел, но там хоть по необходимости на меня всю душевную грязь льют, а в свободное от работы время категорически отказываюсь быть энергетическим донором.