Естественно, что в результате всех этих событий советско-иранские отношения резко обострились. Последовал обмен жесткими дипломатическими нотами, в одной из которых Москва прямо дала понять, что любая переброска Тегераном новых войск в район возникшего конфликта лишь усилит беспорядки и «может привести к кровопролитию». Естественно, подобное развитие событий «вынудит советское правительство ввести в Иран» новые армейские части «для охраны порядка и обеспечения безопасности своих границ». Однако до прямого столкновения дело не дошло, поскольку в Москве прекрасно понимали, что любой конфликт с Ираном может быстро перерасти в жесткое противостояние со вчерашними союзниками, поэтому иранский политический кризис стал медленно сдвигаться в плоскость межгосударственных переговоров[22]. Первоначально Тегеран предполагал вынести свой вопрос на Московское совещание СМИД, назначенное на декабрь 1945 года. Однако советские дипломаты, готовившие эту встречу, сразу дали понять своим визави, что готовы включить его в повестку дня лишь при условии одновременного рассмотрения вопроса о выводе английских войск из Греции и американских — из Китая. Но было совершенно очевидно, что подобная «увязка» была абсолютно неприемлема для Лондона и Вашингтона, а посему нерешенность иранского вопроса открыла прямую дорогу к его обсуждению в ООН, тем более что к январю 1946 года Иран уже покинули все американские войска, а к марту их примеру должен был последовать британский экспедиционный корпус. При этом надо заметить, что в том же январе 1946 года в северо-западных районах Ирана, граничащих с Турцией, была официально провозглашена Курдская Народная (Мехабадская) Республика, главой которой стал один из лидеров Демпартии Иранского Курдистана Кази Мухаммед, а главкомом ее вооруженных сил был назначен Мустафа Барзани. Более того, в самом начале марта 1946 года на сопредельных турецких территориях была провозглашена автономия курдов, на территорию Мехабадской республики введены 15 советских бронебригад, а в Тебриз с внушительной группой боевых генералов и офицеров прибыл командующий Прибалтийским военным округом генерал армии Иван Христофорович Баграмян.
При этом, прекрасно понимая всю уязвимость своей позиции, Москва стала прилагать максимум усилий, чтобы избежать публичного обсуждения иранского вопроса в ООН. Однако еще в середине января 1946 года глава иранской делегации С. Х. Тагизаде передал и. о. Генерального секретаря ООН Хуберту Джеббу письмо с требованием расследовать факты «вмешательства СССР во внутренние дела Ирана» и обсудить их на открывшейся в Лондоне Генеральной Ассамблее ООН. С этого момента советская дипломатия получила указание «возвратить» иранский вопрос в русло двусторонних отношений, но все эти меры встретили жесткую реакцию со стороны не только Тегерана, но и многих западных столиц. Более того, уже 18 марта 1946 года правительство Ирана в ультимативной форме поставило перед членами Совета Безопасности ООН вопрос о немедленном выводе всех советских войск. Москва попыталась отложить заседание Совбеза по данному вопросу, но, когда сделать это не удалось, советский представитель в ООН Андрей Андреевич Громыко покинул заседание Совбеза. При этом стало очевидно, что Москва, по сути дела, исчерпала все сколь-нибудь реальные возможности давления не только на иранское правительство, но и на лидера Иранского Азербайджана С. Дж. Пишевари, о чем зримо свидетельствуют совместные послания Первого секретаря ЦК Компартии Азербайджана Мира Джафара Багирова и командующего Бакинским военным округом генерала армии Ивана Ивановича Масленникова на имя И. В. Сталина и В. М. Молотова[23]. В этих письмах, которые обильно цитируются в целом ряде работ известного азербайджанского историка Дж. П. Гасанлы, прямо говорилось «о возникших противоречиях между лидерами Национального правительства и Советами», которые лично курировал М. Дж. Багиров, «о несогласии С. Дж. Пишевари с Москвой по многим важным вопросам, утрате доверия к советской политике» и особо «углублении противоречий на переговорах, проводимых с бакинской «тройкой» в Тебризе и с М. Дж. Багировым — в Джульфе». Более того, сам И. В. Сталин был явно «встревожен открытыми заявлениями С. Дж. Пишевари по целому ряду вопросов», прежде всего ненужными «напоминаниями о гилянских событиях и недвусмысленными высказываниями о том, что советские руководители обманули азербайджанских демократов».
22
Баранов С.И. Американо-советское соперничество в Иране в 1945–1946 гг. // Вестник Новгородского государственного университета. 2003. № 25.
23
Гасанлы Дж. П. СССР — Иран: Азербайджанский кризис и начало холодной войны (1941–1946 гг.). М., 2006.