Казалось, есть все предпосылки для объявления войны второй Отечественной. Но уже тогда без труда замечались тревожные моменты. Далеко не все призывники (на 80 % крестьяне. – С.К.) с восторгом рвались в бой, а главное, понимали, за что воюют. В той же книге Федорченко читаем: «Как громом меня та война сшибла. Только что с домом справился – пол настлал, крышу перекрыл, денег кой-как разжился. Вот, думаю, на ноги стану, не хуже людей. А тут пожалуйста!» Или: «Очень не по нутру война та пришлась. Ну там ранят, али смерть, али калечью заделают, – не в том вся сила. Кабы мне знать, в чем толк-то, из-за чего народы, такие мирные, передрались. Не иначе как за землю. Теснота, что ли? И того не видать». А вот что пишет в своих воспоминаниях генерал АА Брусилов: «Даже после объявления войны прибывшие из внутренних областей России пополнения совершенно не понимали, какая это война стряслась им на голову, – как будто бы ни с того ни с сего. Сколько раз спрашивал я в окопах, из-за чего мы воюем, и всегда неизбежно получал ответ, что какой-то там эрц-герц-перц с женой были кем-то убиты, а потому австрияки хотели обидеть сербов. Но кто такие сербы, не знал почти никто, что такое славяне – было также темно, а почему немцы из-за Сербии вздумали воевать – было совершенно неизвестно. Выходило, что людей вели на убой неизвестно из-за чего, т. е. по капризу царя». Существенным в народном мнении оставалось на протяжении всей войны то, что воевали все-таки на чужой территории. Солдат и не мог рассуждать иначе, чем рассуждал: «Мы вятские, тульские или пермские, до нас немец не дойдет…» Важно отметить и то, что русское общество сразу резко разделилось в законном порядке на тех, кто должен воевать и не должен. Справедливо отмечает историк А. Керсновский: «Обществу надлежало доказать свой патриотизм и жертвенность не на словах, а на деле – возглавить свой народ в окопах и на заводах. Однако жертвенной готовности служить своей Родине в подавляющем большинстве русской интеллигенции не было. Наше законодательство, начиная с милютинского Устава 1874 года, фактически избавляло образованные классы от долга защищать Отечество – чем классы эти и пользовались. В военные училища пошла вначале лишь очень небольшая часть молодежи – подлинная соль земли (как, например, будущий советский полководец А. М. Василевский. – С.К). Пределом жертвенности всей массы русской интеллигенции была посылка в Действующую армию кисетов с табаком, исполнение гимнов в кабинетах загородных ресторанов и патриотические речи на бесчисленных “собраниях” (через два с половиной года ставших именоваться “митингами”). Стране так и не удалось на деле слиться с армией». К тому же армия на 99 % состояла из русских. По закону от воинской службы освобождалось все инородческое население. Со временем сформируют, но на добровольной основе, некоторые части, как знаменитая Туземная дивизия, но все это капля в море. В целом тыл с первых дней войны отгородил себя от фронта. Какая уж тут Отечественная война?
Между тем боевые действия начались. Сразу хочу отметить важнейший признак, характеризующий весь ход Первой мировой войны. С первого и до последнего часа главным вектором борьбы для Германии был Западный фронт. Ход и исход войны должен был решаться на Западном театре военных действий, и прежде всего на полях Франции. Поэтому практически всегда большая, лучшая часть германских войск сосредотачивалась там. Там же в первую очередь применялись и отрабатывались новые тактические схемы, способы и средства вооруженной борьбы, испытывались и вводились в бой новые образцы вооружения и военной техники. Даже в 1915 году, когда Германия сосредоточила основные усилия на разгроме и выводе из войны России, Западный фронт в стратегическом плане оставался главным. Именно поэтому, а не только и не столько из-за революции и выхода России из войны, как сейчас считают некоторые наши исследователи, якобы принижается роль русской армии в общей победе. На Западе как раз помнят и о русской императорской армии, и о наших миллионных жертвах. Один знаменитый военный музей в Париже может сказать об этом больше, чем вся наша российская мемориальная память. Поэтому, делая основной упор в нашей работе на боевых действиях русской армии и флота, мы обязаны, хоть вкратце, затронуть события, происходившие на западноевропейском и других театрах военных действий. Тем более что они очень тесно взаимосвязаны с событиями на Восточном фронте.