По приказанию Фабрициуса в каждой роте, батарее, эскадроне перед строем был зачитан манифест Советского правительства Латвии, в котором она объявлялась независимой советской социалистической республикой. С глубоким вниманием и радостью слушали бойцы программный документ новой власти. У всех на руках теплые варежки, а под шинелями шерстяные свитеры. Их связали девушки и женщины Видземе в дни, когда орудия гремели еще у Валка и Вендена. И словно бы передали свою любовь и нежность идущим к ним освободителям — отцам, мужьям и братьям.
29 декабря красные полки 24 часа непрерывно атаковали высоты Зегевольда. И не перевес сил, а храбрость и верность долгу принесли атакующим новую победу. Немцы и буржуазные латышские отряды ландсвера отошли на Хинценбергские (Инчукалнские) позиции. Эти высоты Фабрициус помнил по оборонительным боям осени 1917 года. Немцы заранее укрепили оборону — поставили железные и бетонные колпаки на всех высотах и перекрестках дорог и прикрыли траншеи забором из колючей проволоки в семь рядов.
Еще на подступах к Зегевольду Фабрициус, учитывая малочисленность полков, просил командование 7-й армии и главкома Вацетиса срочно пополнить 2-ю латышскую бригаду и усилить ее артиллерией. Командование выделило в распоряжение среднего Псковского боевого участка две трехдюймовые батареи. Всего лишь шесть легких орудий, а на Хинцен-бергских высотах стояли полки немецкой артиллерии. На одного латышского стрелка приходилось 15 солдат врага. И все-таки высоты надо было взять. Падение этого оборонительного района послужило бы сигналом к восстанию для рабочей Риги.
Фабрициус поехал в Венден к председателю Советского правительства Латвии Петру Стучке, чтобы вместе с ним обсудить создавшееся положение. Решили написать специальное новогоднее обращение к красным стрелкам; закончили призывом: «Товарищи, еще один напор и ваши Красные знамена гордо, победно будут развеваться на улицах освобожденной Риги. И рабочая Латвия будет освобождена, и Красное знамя труда станет знаменем Латвии».
Беседу Фабрициуса со Стучкой прервал телефон. Звонил командир 2-й латышской бригады Лельбакс. Он сообщил, что противник сосредоточенным артиллерийским и пулеметным огнем отбил три лобовые атаки. Положение очень тяжелое. Комбриг попросил Фабрициуса принять на себя руководство операцией.
— Выезжаю, — ответил Фабрициус. — Соберите командиров и военкомов.
Согласовав неотложные дела с Васильевым, Ян Фрицевич в автомобиле выехал в латышскую бригаду.
Командирам и военкомам, собравшимся в штабе бригады, Фабрициус прежде всего сообщил о том, что председатель Советского правительства Латвии Стучка пригласил на съезд Советов Латвии товарищей Ленина и Свердлова. А съезд состоится в Риге в первой половине января…
— Как это в Риге? — удивился комбриг Лельбакс. — Ее еще надо взять…
— Рабочая Рига с нетерпением ждет нас, — продолжал Фабрициус. — Рабочих и крестьян насильно загоняют в отряды ландсвера. Но они не хотят воевать с нами. Наших отцов и братьев оккупанты ставят к стенке. Так почему же, товарищ комбриг, мы топчемся на месте?
— В первом полку у меня осталось всего триста семьдесят восемь активных штыков…
— Больше! Я служил в первом Усть-Двинском полку и знаю, что каждый стрелок там стоит дюжины баронских сынков. Да, дюжины! — горячо воскликнул Фабрициус. После паузы он уже спокойнее сказал: — Вы, товарищи, действовали по установившемуся шаблону, бросали стрелков в лобовые атаки, не совсем верно оценивали местность и оборону противника. Вот в чем причина вашей неудачи.
Фабрициус достал из полевой сумки карту, развернул ее и пригласил:
— Подвигайтесь поближе. Давайте подумаем, как лучше провести операцию…
По принятому на совещании плану две усиленные роты должны были обойти Хинценбергские высоты с флангов и напасть на штабы и тылы противника. Основные силы военком предложил ввести в бой на узком участке, подготовив атаку сосредоточенным артиллерийским и пулеметным огнем. Операцию начать в 24 часа, когда господа офицеры в блиндажах будут поднимать новогодние бокалы.
Худощавый, обожженный морозами и ветрами военком бригады Эдуард Апин встал и хрипловатым голосом твердо произнес:
— Товарищи! Намеченный план будет трудно осуществить. Ведь в строю у нас всего тысяча шестьсот пятьдесят стрелков. Мы должны победить врага, имеющего десятикратное превосходство. Скажите честно и прямо об этом каждому стрелку. Подчеркиваю — каждому! Пусть они знают и о том, что рабочая Рига ждет нас и что съезд Советов непременно должен состояться в Риге в первой половине января. Непременно!