— Не подойдет! Там офицеры ненадежные, — возразил председатель ревкома Юрий Чаринь.
— Но решающее слово принадлежит стрелкам. Они арестуют офицеров, которые не подчинятся приказу ревкома. Кто не с нами — тот против нас!
Нахимсон посмотрел на часы, подытожил:
— Медлить нельзя. Надо согласиться с мнением товарища Фабрициуса. У нас нет выбора. Мы не можем снять ни одного солдата с боевых позиций. Полагаю, что переход тукумцев из Лимбажи в Валк благотворно скажется на состоянии полка, поможет очистить его от затаившихся враждебных элементов.
— Ну что ж, пошлем шестой Тукумский, — согласился Чаринь.
События развивались именно так, как предполагал Ян Фабрициус. Стрелки 6-го Тукумского латышского полка арестовали офицеров, отказавшихся выполнить приказ ревкома. Той же ночью тукумцы и новоладожцы отправились в поход и на рассвете с трех сторон вступили в Валк. Без потерь удалось арестовать штаб 12-й армии и обезоружить воинские части, подготовленные для переброски на красный Петроград.
Узнав об этом, Лейманис сказал Фабрициусу:
— А ты не ошибся в тукумцах, Ян. Большое дело сделали: контрреволюционеров арестовали! Да и вся дорога от Вендена до Валка теперь в наших руках.
Фабрициус озабоченно произнес:
— Надо, чтобы вся Двенадцатая армия была в наших руках. До единого солдата предана Советской власти. Эта задачка, сам понимаешь, куда сложнее. И решать ее нам, большевикам.
Зазвонил телефон. Лейманис, поговорив с кем-то, повернулся к Фабрициусу:
— Тебя просят выступить на митинге в третьем Курземском. Сегодня в шесть часов.
— Передай — приду.
Готовясь к выступлению, Фабрициус внимательно прочитал сообщения, напечатанные в «Правде» и «Известиях». Солдаты все хотят знать и вопросы задают такие трудные, что не знаешь, как и ответить. Сейчас все говорят о демобилизации армии. Многие считают так: раз принят Декрет о мире, значит, можно разъезжаться по домам. И очень трудно убедить измученных, истосковавшихся по семьям фронтовиков, что, пока мир с Германией не заключен, надо здесь, на рижских позициях, защищать красный Петроград. Власть взяли быстро и легко, куда труднее будет ее отстоять…
6 января 1918 года Яна Фабрициуса вызвали в исполнительный комитет Совета солдатских депутатов 12-й армии.
Новый председатель Искосола Семен Нахимсон радостно приветствовал его:
— Поздравляю! Латышские стрелки выбрали вас делегатом на Третий Всероссийский съезд Советов. Вот документы, а сухой паек на неделю получите в полку. Постарайтесь запомнить самое главное. Вернетесь— расскажете товарищам о съезде.
— А куда я должен явиться? Впервые еду в Петроград.
— В Смольный. Там зарегистрируетесь. А потом зайдите к землякам в сводную латышскую роту, охраняющую Смольный. В Питере передайте привет нашим товарищам — членам ВЦИКа Петру Стучке и Карлу Петерсону…
Шагая по хмурым, малолюдным улицам столицы, Ян Фабрициус своими глазами увидел, как тяжело живется петроградцам. У булочных стояли закутанные в платки дети, побелевшие от инея старики, угрюмые, словно окаменевшие женщины. Ждали хлеба. Трамваи не ходили — не хватало электрического тока. У рекламных щитов и заборов нанесло целые сугробы снега, — видно, убирать некому. И все-таки город был прекрасен…
У Смольного остановил патруль. Ладно пригнанная форма, высокие хромовые сапоги. Патрульные перекинулись между собой несколькими фразами. Да ведь это же латышские стрелки! Старший патрульный прочел предъявленный документ, улыбнулся:
— Свой… Где остановились, товарищ Фабрициус?
— Только что с поезда.
— Как встанете на учет, приходите к нам в сводную смольнинскую роту погреться. Да и койка найдется…
В комнате, где помещалась Мандатная комиссия, делегат латышских стрелков получил анкету. На первые вопросы ответил быстро: «Родился 26 июня 1877 года. Латвия — Курляндия, имение Злекас, хутор Вангстребеи».
В графе, где надо было указать партийную принадлежность и время вступления в партию, написал: «С апреля 1903 года в РСДРП(б)».
Поморщился, вписав в анкету слово «холост». Вот ведь как сложилась жизнь: сорок первый год идет, а все еще не нашел невесты. Давным-давно была на примете в Виндаве миловидная, рослая, веселая девушка. Нравились друг другу. Встречались. И в праздничный, хмельной день Лиго она надела на голову жениха дубовый венок и поцеловала при всех. А вот свадьба не состоялась. Жениха арестовали. Сослали. Два года ждала… и вышла замуж за другого…