Так бы могло продолжаться очень долго. Но художник выходит на новый уровень мастерства: в одиночестве уже тесно и противно ему идти дальше по жизни. Он находит ученицу. Надо строить новый мир, более совершенный. Именно здесь выступают противоречия между личностью человека и его талантом: делая свою протеже неуязвимой для магических средств влияния, открывая ей все новые секреты, он в припадке злобы убивает ее брата плеснув на его портрет горячим маслом.
И ученица Элейна освобождает его первую любовь из плена в картине.
Здесь в романе начинает последний виток той громадной интриги, которые авторы разворачивали перед читателем: выявляться вся драматичность образов и масса сюжетных недоделок. Коварнейший из интриганов, хладнокровный убийца Сарио слишком любит тот образ на картине, к которому он обращался сердцем последние три сотни лет. Это как слепое пятно, ахиллесова пята. А Сааведра слишком ненавидит его - за разлуку с любимым человеком, за картинное заточение. Она пользуется своим мастерством и вытаскивает на свет тайну художника, помогает остальным Грихальво схватить его.
После маловероятных событий (признание наследником герцогской власти ребенка, зачатого три столетия назад, публично покаяние колдунов и их такое же публично прощение, не говоря уже о гражданском осуждении художника, на котором он не сказал ни слова в свою защиту), наступает кульминация. Группа посредственностей, выродившихся талантов и обычных копировальщиков начинает судить гения. Семья, удерживавшаяся на первых позициях в живописи столько лет благодаря и его стараниям, отвергает Сарио. Из всех них только Сааведра может отдаленно соперничать с ним в таланте, а ученица Элейна надеется подняться до его уровня через несколько лет. И какое наказание придумывают они? Сжигают все картины современного воплощения художника, чтобы избавиться от его славы. Потому он молчит о своих предыдущих "реинкарнациях" - и остается совершенно неясным, какая из великих картин прошлого была написана его воплощением, а какая неодержимым живописцем. Единодушное решение семьи: заточить его в картину. Но какую картину! Он оставил Сааведре магическую книгу на столе, зеркало, через которое можно было говорить с внешним миром, и даже дверь, в которую она, в конце концов и вышла. Ему же дают комнату с голыми стенами без намека на выход, зеркало, мольберт без красок, две свечи и лампы, которые скоро должны потухнуть. И когда они погаснут наступит в той комнатке вечная тьма. Пока же еще горят - она ходит к нему, говорить с безвластным призраком, читать ему морали и наслаждаться своей победой.
Нельзя забывать и о ученице. Художник желает уничтожить ту магическую книгу, секретами которой овладел, и в камере перед казнью рассказывает Элейне все. Требует он и уничтожить автопортреты - все те лица, что он сменил за это время, нарисованные на одном полотне - тогда он умрет быстро. Но ученица не в состоянии заставить себя погубить эту сокровищницу знаний. Книга слишком искушает ее, приходиться ее отдать на хранение (о Толкиен, о Кольцо...). А вместилище лиц она хранит в тайнике, созданном еще художником, наслаждаясь и черпая в нем свое вдохновение.
Последние строчки романа посвящены описанию картины-тюрьмы на которой осталась гореть только одна лампа...
Жизненный финал лучшего живописца эпохи вызывает скорее сочувствие к нему, чем радость от сверившегося правосудия. Но одновременно понимаешь, что проигрыш его вполне закономерен. Он не мог вечно оставаться придворным художником - двор шел к своему увяданию и все искусство художника не могло вдохнуть жизнь в умирающую монархию. Тоже самое относится к его личности: возраст делал Сарио все более высокомерным. Даже если ты зависишь от людей трудно относиться к ним как к равным, если старше любого из них в пять раз. Трансформация личности подталкивалась и другими вещами: ведь он каждый раз губил чью-то жизнь чтобы овладеть новым телом, губил таланты, почти равные собственному. В итоге он стал таким же капризным, вздорным и опасным, как те старейшины, которых он опасался в юности. При таких условиях легко выплеснуть горячее масло на портрет брата своей ученицы.
Но разве крылся его проигрыш в аморальности? Победители его не были такими уж щепетильными в вопросах чести. Семья убивала непослушных отпрысков все эти века и традиция перестала быть обязательной только тогда, когда парламент официально простил их склонности к колдовству. И дело тут не в сплетении интриг, которое привело художника к гибели, и которое так подробно дают авторы - ведь интригу можно обернуть в свою пользу: начни Сарио перечислять все свои воплощения, все картины, что нарисовал за эти века и все то интриги, что плел в пользу государства, мог бы найтись такой Грихальво, что посочувствовал бы ему. Да и конечное моральное поражение художника выглядит странным в свете того счастья, что получили отомстившие ему жертвы - ученица сделала блестящую карьеру в живописи, а первая любовь стала царствующей герцогиней, источником знаний о старых секретах семьи.
И не тайное знание погубило его - если взвесить все добро и зло, что сделал Сарио благодаря магии, то механическая сумма добра, принесенная его картинами, будет куда как больше.
Скорее Сарио можно сравнить с Наполеоном - "маленький капрал" проиграл англичанам в тот день, когда отказался от предложения Фултона строить пароходы, когда забраковал его же подводную лодку. В итоге французский полководец был вынужден вести бесконечную войну на континенте без всякой надежды добраться до своего главного врага. Потому его законы, его конституция и сейчас служат Франции, но ближе к концу его правления она слишком устала от постоянных войн, слишком много солдат легло в ненужных уже сраженьях.