Наступил рассвет. В рабочем поселке Красный Октябрь гремели взрывы снарядов и мин. В небе появились пикировщики. Противник готовился к очередной атаке. Где же, на каком участке?
В окулярах стереотрубы показались танки. Они крались по долине от авиагородка к заводскому поселку. Их было около дюжины. Шли под покровом дыма и тумана- Через несколько секунд загремели залпы артиллерийских батарей, расположенных за Волгой.
Снаряды ложились то ближе, то дальше. Танки уже на нейтральной полосе. Еще один залп. Перелет, но головной танк задымился.
— Кто это его подбил?! — Чуйков припал к стереотрубе, вглядываясь в нейтральную полосу.
Туда же нацелил свой бинокль Пожарский. В мелком кустарнике копошился кто-то…
— Он, что ли, подбил танк?
Прошла еще минута, и перед кустарником воспламенился еще один танк. Стрелявший из кустов бил точно, без промаха. Верткий, сноровистый артиллерист сам и снаряды подтаскивал, и пушкой управлял…
Потеряв два танка в самом начале атаки, гитлеровцы вынуждены были провести перегруппировку и к полудню возобновили наступление на поселок Северный заводского района. Там оборонялись батальоны 10-й дивизии НКВД, один полк 193-й дивизии и отряды вооруженных рабочих заводов «Красный Октябрь», «Баррикады» и СТЗ. И там к вечеру все атаки были отбиты. Хорошее начало боевому дню 25 сентября положил артиллерист, окопавшийся со своим орудием на нейтральной полосе.
В сумерках отважного артиллериста разыскали связные. И вот он в блиндаже Чуйкова. Смуглый, скуластый, глаза умные, лукавые.
— Ты меня звал?
— Звал, — ответил Чуйков.
— Нехорошо, однако, человек мой погибай и моя позиция германцу выдал. Понятно?
— Понятно. Готов извиниться, друг, только скажи: кто ты, из какой части?
— Рядовой Гавриил Протодьяконов, якут. Год рождения девятьсот семнадцатый. На фронт пошла в начале войны. Моя часть мало-мало разбит. Назад катилась…
— А ты почему отстал?
— Однако нельзя так говорить, товарищ начальник. Моя не отставал. Пушка шибко хороший, нельзя бросай… Одна лошадка убит, другой убит. Куда пешком девать? Землю копай и стреляй.
— Значит, это ты подбил два танка?
— Не сердись, однако, еще будем подбивай. Дай мне помощник. Скорее дай!
— Дам. Только ты знаешь, что твоя пушка осталась на нейтральной полосе?
— Знаем. Это хорошо, однако.
Гавриил быстро изобразил на столе нейтральную полосу и объяснил:
— Немецкий бомба сюда не падай, — он ткнул пальцем в центр нейтральной полосы, — снаряд мимо лети. Моя пушка цел, моя глаза смотри, хорошо смотри. Потом танка бей. Понятно?
— А пулеметы? — Чуйков также на столе обозначил «пулеметы». — Вот ведь они где, почти рядом…
— Пулемет не боимся, — якут хитро улыбнулся и подмигнул. — Башка прятай стальной щит лафета, потом землю копай, копай много… и опять танка бей.
— Молодец! Садись чай пить!
— Однако ты молодец, чай пить зовешь. Моя чай любит.
Чуйков налил солдату из фляжки коньяку. Гавриил выпил, почмокал губами от удовольствия и лукаво подмигнул.
— Хорош чай! Давай еще!
— Сначала закусим.
— Мясо, однако, давай.
— Будет и мясо.
— Давай будет и мясо.
В этой беседе принял участие член Военного совета армии К. А. Гуров. Принесли ужин. Проголодавшийся солдат, генерал и дивизионный комиссар принялись опустошать котелки.
— Из какой части, Гавриил Протодьяконов? — спросил Гуров.
— Сибирской дивизии. Полковник Батюк.
— Спасибо тебе, молодец ты!
— Тебе тоже спасибо, — ответил боец. — Прощай, пожалуй. Не сердись, однако.
— Сердиться не за что. Скажи командиру, что генерал Чуйков приказал дать тебе помощников.
Проводив Протодьяконова в блиндаж политотдела, Гуров вернулся к Чуйкову:
— Что скажешь, командарм, по этому поводу?
— А что сказать, солдат все сказал: как говорится, новая деталь в тактике обороны города. Нейтральная полоса превращается в самую боевую зону. Случайность или закономерность?
Один человек с пушкой держит и отбивает атаку дюжины танков…
С края земли прибыл защищать Сталинград Гавриил Протодьяконов. И как защищает!.. Бесстрашие, находчивость, хладнокровие, дисциплина, смекалка. Неожиданный сюрприз преподнес всей армии. «Бой с танками солдата-одиночки». В каком уставе и наставлении сказано об этом? Практика, опыт уличных боев обогащали и будут обогащать уставы и наставления новыми параграфами.
Это было убедительное доказательство зревшей у Чуйкова тактики мелких штурмовых групп, которые составили основу устойчивой и упругой обороны всех основных объектов Сталинграда. В штурмовые группы включились артиллеристы, минометчики, истребители танков, саперы, автоматчики, связисты, разведчики. Главное назначение групп — вести активную оборону, то есть не только обороняться, но и навязывать противнику свою волю: наносить удары днем и ночью, круглосуточно изматывать его физически и морально внезапными вылазками на фланги и в тылы врага.
Сама тактика штурмовых групп состояла из решительных действий каждого бойца, которые Чуйков сформулировал так:
— Сближайся с противником траншеями; двигайся ползком, используй воронки и развалины; рой ночью траншеи, на день маскируйся; до броска в атаку сиди скрытно, без шума; автомат бери на шею; захвати десять — двенадцать гранат, тогда время и внезапность будут на твоей стороне.
— Врывайся в дом вдвоем — ты да граната; оба будете одеты легко — ты без вещевого мешка, граната без рубашки; врывайся так: граната впереди, а ты за ней; пройди через весь дом и опять же с гранатой — граната впереди, а ты следом.
— Ворвавшись в укрепленное здание, в лабиринт занятых противником комнат, можешь встретить массу неожиданностей. Здесь вступает в силу неумолимое правило: успевай поворачиваться! На каждом шагу тебя подстерегает опасность. Не беда, в каждый угол комнаты гранату— и вперед; другая комната — гранату! Поворот— еще гранату. Прочесывай автоматом! И не медли!
— Уже внутри самого объекта противник может перейти в контратаку. Не бойся. Ты уже взял инициативу, она в твоих руках. Действуй злее гранатой, автоматом, ножом, лопатой. Бой внутри дома бешеный. Поэтому всегда будь готов к неожиданностям. Не зевай!..
Бросая на штурм города все новые и новые силы, противник застрял в руинах городских кварталов, в лабиринтах заводских сооружений. Штурмовые группы не позволили гитлеровским захватчикам безоглядно маневрировать. Прорвавшись к тому или иному объекту и наткнувшись на стойкое сопротивление наших бойцов, они, как правило, уже лишались возможности отходить назад без значительных потерь.
Рыжими кустами вставала земля над окопами и траншеями батальона морских пехотинцев. Взрывы снарядов и бомб сливались в сплошной, сотрясающий воздух гул. Клыкастая стена взрывов оседала и вновь поднималась, закрывая надвигавшуюся опасность. И опасность не заставила себя долго ждать. Из мглы задымленного парка «Скульптурный» выползли пять танков. Тяжелые, с бронированными фартуками на бортах до самой земли, защищавшими гусеничные катки от противотанковых гранат. Сверкая выстрелами орудий, они шли: один — впереди, остальные — уступом справа и слева. Бронебойные пули ПТР высекали лишь искры из башен. Наконец в них полетели связки гранат, но головной танк уже наполз на траншеи морских пехотинцев, размял одну ячейку, вторую… Еще мгновение — и оборона на этом участке свернется. Тогда рабочим завода «Красный Октябрь» придется вести бой с танками у стен цехов…
Именно в этот момент, как показалось многим участникам обороны заводского района, — они зафиксировали это мгновение в своей памяти навечно — из размятого окопа будто сама земля вытолкнула сноп огня. Он развернулся, окрылился и, роняя пламенеющие перья, устремился за головным танком. Догнал, взлетел над моторной решеткой, припал к ней — и тут же взметнулся еще один очаг яростного огня. Танк попытался крутым разворотом сбить пламя. Не удалось…