В начале августа на отдельные участки оборонительных работ участились налеты вражеской авиации. Гитлеровские пираты расстреливали из пулеметов и засыпали мелкими бомбами беззащитных людей. В конце первой декады августа почти вся линия обороны стала подвергаться массированным ударам авиации и дальнобойной артиллерии. Огневой вал захватчиков перекатывался к Ергенинским высотам, на поля, лежащие между Доном и Волгой. Линия фронта приближалась к Сталинграду, и строители оборонительных сооружений были отведены в тыл.
Траншеи, блиндажи, капониры стали занимать отходящие войска и прибывающие из резерва Ставки забайкальские и дальневосточные дивизии. Но далеко не все сооружения, или, как говорили тогда, «полевые укрепления», были заняты войсками. Многие бетонированные колпаки так и остались маячить на земляных буграх, не успев врасти в землю и превратиться в долговременные огневые точки. Враг не оставлял ни времени, ни пространства для создания стойкой обороны на ближних подступах к городу. Теперь окончательно стал ясен замысел гитлеровских захватчиков: отрезать пути отхода войскам 62-й армии, не дать им соединиться с флангом 64-й армии и, зажав их в пресловутых клещах полу-окружения, ворваться в город одновременно с юга и севера.
Мы, политработники, в своих беседах с бойцами разъясняли им эту ситуацию. Над городом готовилась кровавая расправа.
Сталинград находился невдалеке от наших позиций. Мы спинами чувствовали дыхание его заводов. Восточный ветер доносил до нас запахи дыма заводских труб, запахи кипящей стали и кузнечной окалины.
Сталинград… Более 400 тысяч населения. Город, улицы которого утопали в зелени тополей, лип и кленов. Город речных пристаней, красивых парков, благоухающих цветников. Город крупнейших в стране металлургических и машиностроительных заводов с флагманом тракторостроения — СТЗ имени Дзержинского. Город множества предприятий пищевой и деревообрабатывающей промышленности, нефтеперегонных баз. Город театров, Дворцов культуры, школ, больниц, детских садов и яслей. Все это по планам гитлеровского командования было обречено на испепеление.
…О славных революционных и боевых традициях рабочих Сталинграда рассказывалось на страницах фронтовых газет, в беседах с бойцами и командирами на маршах и боевых позициях. В свою очередь органы гражданской информации сообщали фронтовикам о том, что в связи с надвигающейся угрозой прорыва гитлеровских войск к стенам города городской комитет обороны принял решение о дополнительной мобилизации взрослого населения на строительство оборонительных сооружений на рубеже «К» (кольцо). Отдельные подразделения корпуса народного ополчения — танковые батальоны и артиллерийские батареи, получив из фонда сверхпланового производства местных заводов танки и орудия, готовы были занять боевые позиции. В заводских районах и в центре устанавливалось круглосуточное дежурство военизированных отрядов и противопожарных команд. Началась усиленная разгрузка города от эвакуированных сюда из разных районов Украины и с Дона. На восточный берег Волги сухогрузными баржами с товарных пристаней круглосуточно, без единой остановки хотя бы на час, переправлялись повозки, скот, сельскохозяйственные орудия. Город-солдат не ждал горькой участи, а готовился к борьбе.
8 августа усложнилась обстановка на южном крыле фронта. Вражеские танки стремились ворваться на южную окраину города, занять Красноармейск и угрожать энергетическому сердцу города — Сталгрэсу. Отдельные участки обороны на том фланге оказались пустыми, без людей и боевой техники. Ночью туда были направлены три танковые бригады с ополченцами тракторного завода, 25 артиллерийских батарей и 150 автомашин с людьми и боеприпасами. Они прибыли к разъезду 74-й километр утром 9 августа и заняли оборону, приступив к минированию танкодоступных участков. Туда же было доставлено более трех тысяч бутылок с горючей смесью.
В те дни стал известен подвиг старшего сержанта М. П. Хвастанцева — командира огневого взвода 43-го артполка 64-й армии. На огневые позиции взвода наступало 20 танков. Подпустив их на прямой выстрел, Хвастанцев дал команду: «Огонь!» — и с первого же залпа подбил две машины. Остальные попятились. Вскоре налетели пикировщики, и танки снова атаковали позиции взвода Хвастанцева. Многие бойцы были ранены. Хвастанцев приказал им отходить в тыл, а сам остался возле уцелевшего орудия с расчетом. Был подбит еще один танк, но кончились снаряды. Вражеские танки стали обходить позиции. Схватив гранату, Хвастанцев выпрыгнул из окопа, метнул ее в головной танк, но безуспешно — танк продолжал утюжить окопы. Когда же бронированная махина остановилась, отважный сержант поднялся из окопа и метнул в нее еще одну гранату— и тут же был сражен пулеметной очередью из уже подбитого танка. Сержанту М. П. Хвастанцеву посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.
10 августа войска 64-й армии перешли в контратаку в районе между Абганерово и разъездом 74-й километр. Развернулись ожесточенные бои с танками Гота. Вовремя туда подоспели батареи и танковые батальоны корпуса народного ополчения Сталинграда. К вечеру танки врага были разбиты. Наши части закрепились на рубежах Абганерово — Тингута, озеро Цаца и озеро Сарпа.
Войска 62-й армии вели кровопролитные бои в большой излучине Дона. Им угрожало полное окружение, и они получили приказ об отходе. К исходу дня 22 августа ударным силам Паулюса удалось форсировать Дон и захватить на левом берегу в районе Песковатки плацдарм шириною до 45 километров, где сосредоточилось 6 дивизий, в том числе 14-й танковый корпус (300 танков). Усиленная тремя тяжелыми и четырьмя реактивными дивизионами артиллерии, эта армада при мощной поддержке авиации 4-го воздушного флота Рихтгофена навалилась на полки 87-й стрелковой дивизии дальневосточников, обороняющих участок от Ляпичева до Вертячего.
На отлогой возвышенности в трех километрах западнее Большой Россошки заняли оборону 33 воина 379-го полка этой дивизии. Их возглавляли младший лейтенант Г. А. Стрелков, младший политрук А. Г. Евтифеев и заместитель политрука Л. И. Ковалев. Они могли притаиться в глубоких балках и ночью выйти из окружения, но не таков характер дальневосточников. Перед ними в пойменной долине Дона клубилась выхлопная копоть вражеских танков, готовящихся к броску на Сталинград по кратчайшему пути. Этот путь пролегал по дороге Россошки — Карповка, далее — по тракту к центру города. Стрелков, Евтифеев и Ковалев решили дать этим танкам бой. У них еще сохранилась бронебойка с дюжиной патронов, по две-три гранаты, два ручных пулемета и полтора десятка автоматов. В окопах на склонах возвышенности они нашли десять ящиков бутылок с горючей смесью.
Разделившись на три группы, дальневосточники оседлали дорогу и два проезда между степными холмами. Выбрали выгодные позиции и стали ждать.
Первую колонну танков — более двадцати машин, — которая двигалась вдоль проселка на Малые Россошки, встретила группа Ковалева. Подбив вначале головной, а затем и хвостовой танк колонны, Ковалев вынудил гитлеровских танкистов развернуться и подставить борты под прицел бронебойки группы Стрелкова. Оставив семь подожженных танков, гитлеровцы откатились назад.
Тотчас же вступили в бой с танками бойцы группы младшего политрука Евтифеева. Перед ними пытались проскочить легкие танки. Тоже целая колонна. Она двигалась походным порядком, как на строевом смотре. По сигналу Евтифеева в танки полетели гранаты и бутылки КС. Сразу же воспламенилось три, затем еще два танка. Колонна сгрудилась. Началась беспорядочная стрельба из пушек и пулеметов. Гитлеровцы палили слепо, не подозревая, что отважные истребители танков укрываются у них под боком.