Карелла засмеялся.
Джиффорд потянулся за стулом. Крупный план на одной камере сменился общим планом на другой. Пальцы его обхватили стул. Он плюхнулся на сиденье, свесив голову, и аудитория снова взревела, но Карелла теперь напряженно наклонился вперед, наблюдая за Джиффордом холодным немигающим бесстрастным взглядом.
Джиффорд схватился за живот, словно его кто-то ударил. Неожиданно лицо его побелело, и он чуть не упал со стула. И только сейчас сразу все сорок миллионов пар глаз увидели, что ему по-настоящему плохо. Камера на миг застыла в нерешительности, показав всем его немощь, и только после этого вырубилась.
Пока оркестр исполнял первые аккорды жизнерадостной мелодии, Карелла тупо смотрел на экран.
Глава 2
Когда Мейер затормозил машину у здания студии, посередине улицы уже стояли две полицейские машины и скорая помощь. Пять патрульных полицейских охраняли единственный вход в здание, отчаянно стараясь сдержать толпу репортеров, фотографов и зевак, собравшихся во множестве на тротуаре. Больше всего шумели газетчики, выкрикивая отборные английские ругательства. Мейер вышел из машины, взглядом ища полицейского Дженеро, который позвонил в участок пять минут назад. Он почти тотчас же увидел его и стал пробираться сквозь толпу, оттеснив старую леди в банном халате, наброшенном на ночную рубашку (“Прошу прощения, мадам”), и отшвырнув толстяка, курившего сигарету (“Не хотите ли убраться к черту с моего пути?”). Наконец он добрался до стоявшего у дверей Дженеро, бледного и усталого.
– Как я рад тебя видеть! – воскликнул Дженеро.
– Я тоже рад тебя видеть, – ответил Манер. – Вы кого-нибудь пропустили внутрь?
– Только врача Джиффорда и людей из больницы.
– С кем я там могу поговорить?
– С продюсером шоу. Его зовут Дейвид Крэнтц. Мейер, там сумасшедший дом. Бог отвернулся от нас.
– Может, и отвернулся, – сказал спокойно Мейер и вошел в здание.
Обещанный сумасшедший дом начался тотчас же. Люди были на стальных лестницах и в коридорах, и все они говорили, и, казалось, говорили одно и то же. Мейер зажал в угол светлоглазого молодого человека в очках с толстыми линзами и спросил:
– Где я могу найти Дейвида Крэнтца?
– А кому он потребовался? – поинтересовался молодой человек.
– Полиции, – устало сказал Мейер.
– О! Он наверху. На третьем этаже.
– Спасибо, – поблагодарил Мейер и стал взбираться по ступеням. На третьем этаже он остановил девушку в черном трико и сказал: – Я ищу Дейвида Крэнтца.
– Идите прямо, – ответила девушка. – Он с усами.
Мужчина с усами стоял в окружении людей под штангой с осветительными лампами. В просторной студии кучками стояли, по меньшей мере, еще пять девушек в черном трико, не меньше дюжины – в красных платьях, украшенных блестками, а также много мужчин в костюмах, свитерах и рабочей одежде. Пол студии был завален труднопроходимыми джунглями телевизионной техники: кабелями, камерами, висящими микрофонами, стойками, манекенами, титрами, пюпитрами и разрисованными задниками. За девушками и группой людей, окруживших мужчину с усами, Мейер заметил больничного врача в белом халате, говорящего с высоким мужчиной в строгом костюме. Он подумал, не начать ли с осмотра тела, но решил, что лучше сначала поговорить с главным здесь человеком, и вклинился в круг людей.
– Мистер Крэнтц?
Крэнтц повернулся с неожиданной быстротой и ловкостью.
– Да, в чем дело? – Слова из него вылетали хлестко. Одет он был красиво, неброско, аккуратно. Усы носил узкие и тонкие. Он был сама экономность в этом мире расточительности.
Мейер, который тоже отличался хорошей реакцией, уже открыл свой бумажник и показал жетон.
– Детектив Мейер, 87-й следственный отдел, – сказал он. – Насколько я понимаю, вы продюсер.
– Верно, – ответил Крэнтц. – И что с того?
– Что значить “что с того”, мистер Крэнтц?
– Это значит, я не понимаю, что здесь делает полиция.
– Просто рутинная проверка, – сказал Мейер.
– Человек умирает от очевидного сердечного приступа. Чего тут проверять?
– Я не знал, что вы врач, мистер Крэнтц.
– Я не врач. Но любой дурак...
– Мистер Крэнтц, здесь очень жарко, а я устал, понимаете? Не стоит нам отвлекаться от дела. Насколько я понимаю...
– Пойдемте туда, – обратился Крэнтц к стоявшим вокруг людям.
– Куда вы идете? – спросил Мейер.
– Если преклонная дама умирает от старости в собственной постели, каждый фараон в городе убежден, что ее убили.
– Кто вам это сказал, мистер Крэнтц?
– Я сам, как продюсер, снимал мистические шоу. Я знаком с процедурой.
– Так какова же процедура?
– Послушайте, детектив Мейер, что вы хотите от меня?
– Во-первых, я хочу, чтобы вы прекратили этот вздор. Я пытаюсь задать вам несколько простых вопросов о том, что кажется случайной...
– Кажется? Я же говорил! – обратился он к толпе.
– Да, кажется, мистер Крэнтц. А вы все очень затрудняете. Если вы хотите, чтобы я получил ордер на ваш арест, мы можем обсудить это в участке. Выбор за вами.
– Вы шутите, детектив Мейер. Меня не за что арестовывать.
– Возьмем раздел 1852 Закона о наказаниях, – спокойно сказал Мейер. – “Сопротивление должностному лицу при исполнении долга: лицо, которое, независимо от обстоятельств, не будучи на то специально уполномочено, сознательно препятствует или же мешает должностному лицу...”
– Ладно, ладно, – сказал Крэнтц. – Я вас понял.
– Тогда разгоните толпу и давайте поговорим.
Толпа исчезла без слов. Мейер видел, как в глубине сцены высокий человек яростно спорил с врачом в белом халате. Он переключил свое внимание на Крэнтца и сказал:
– Мне казалось, что у шоу есть студийная аудитория?
– Есть.
– Так где же они?
– Мы их всех отвели наверх. Ваш патрульный полицейский попросил задержать их.
– Пусть кто-то из ваших людей запишет их имена и отпустит домой.
– А разве полиция не может...
– На улице перед зданием бедлам, у меня только пять полицейских. Вы не хотите мне помочь, мистер Крэнтц? Я так же, как и вы, не желал его смерти.
– Ладно, я займусь этим.
– Спасибо. Итак, что произошло?
– Он умер от сердечного приступа.
– Откуда вы знаете? У него раньше они бывали?
– Я не знаю, но...
– Тогда оставим пока эту тему, ладно? Сколько было времени, когда он отключился?
– Постараюсь узнать. Кто-то наверняка вел хронометраж. Подождите секунду. Джордж! Эй, Джордж!
Мужчина в вязаном свитере, говоривший с танцовщицей, резко повернулся, услышав свое имя. Он подслеповато и раздраженно озирался вокруг, пытаясь найти человека, который звал его. Крэнтц поднял руку, и мужчина, все еще раздраженный, взял со стула мегафон и направился к Крэнтцу и Мейеру.
– Это Джордж Купер, наш помощник режиссера, – сказал Крэнтц. – Детектив Мейер.
Купер осторожно протянул руку. Мейер понял, что гримаса раздражения на лице Купера постоянна и связана с увечьем.
– Здравствуйте, – сказал он.
– Мистер Мейер хочет узнать, в какое время отключился Стэн.
– Что вы имеете в виду? – спросил Купер таким тоном, словно хотел вызвать собеседника на дуэль. – Это произошло после фольклорных певцов.
– Да, но во сколько? Кто-нибудь вел хронометраж?
– Я могу послушать пленку, – сказал Купер неохотно. – Хотите?
– Пожалуйста, – сказал Мейер.
– А что с ним? – спросил Купер. – Сердечный приступ?
– Мы не...
– А что еще могло быть? – прервал Мейера Крэнтц.
– Хорошо, я послушаю запись, – сказал Купер. – Вы будете здесь?
– Я буду здесь, – заверил его Мейер.
Купер кивнул и ушел, скалясь.
– Кто там спорит с врачом? – спросил Мейер.
– Карл Нелсон, – ответил Крэнтц. – Врач Стэна.
– Он здесь весь вечер был?
– Нет. Я позвонил ему домой и попросил срочно приехать сюда. Сразу после того, как вызвал “скорую”.
– Позовите его сюда, хорошо?