Бреду к выходу с пляжа. Босые ноги вскоре покидают уже ставший родным песок, идут по каменным ступеням, затем по променаду. Взгляд рыщет в поисках первого, но натыкается лишь на любовные пары, пришедшие полюбоваться на закат.
Сдавленно рычу, заходя в ближайшее кафе. Насквозь мокрая одежда противно прилипала к телу, наотрез отказываясь хоть немного высохнуть. Вокруг снуют люди - поют, веселятся, перекрикивают друг друга и сразу же из-за этого ссорятся. Такова уж человеческая натура.
Отовсюду тянет противным запахом, преимущественно от проходящих мимо мужчин. В памяти всплывает слово «перегар». Все-таки хорошо, что полученные Аишей знания могут принести мне пользу.
Захожу в санузел и тут же оглядываюсь. Помещение пустовало, тишину разбавлял лишь шум работающего кондиционера. Хмыкнув, направляюсь к зеркалу.
На мой взгляд, Аишу нельзя было назвать красивой. Огромная рубашка явно не ее размера и короткие джинсовые шорты явственно контрастировали. Огромные фиолетовые глаза, темные тени под ними, явно от бессонных ночей, могли вызвать явную неприязнь, учитывая то, что только эти самые глаза хоть как-то выделялись на ее лице. Маленький курносый нос был почти незаметен, так же, как и бледные губы. Выкрашенные в лунный цвет волосы мокрыми сосульками свисали вдоль лица.
Фыркнув, я стала ждать. Вскоре в санузел зашла какая-то девушка. Она сразу же подошла к зеркалу, проверяя макияж и поправляя завитые в кудри пряди. Заметив мой пристальный взгляд, она с явным пренебрежением обернулась в мою сторону, осматривая меня с ног до головы.
- Чего пялишься, уродка?
Улыбка сама собой растягивает рот, когда отвращение на ее лице медленно сменяется первобытным страхом. Хочется смеяться, ведь я чувствую, как под кожей прокатывается выбирающаяся наружу чешуя, как в зоне шеи прорезаются жаберные щели, тут же издавая хрипящие звуки.
Девушка хочет закричать, но не успевает сделать это. Ноты проносятся по воздуху раньше, чем она вообще успела что-либо сделать, они влекут ее, зовут подойти поближе, раствориться в ставших красными глазах.
В момент выросшие когти аккуратно перерезают артерию. Наклоняю ее голову над раковиной, жду, пока бьющая фонтаном кровь перестанет брызгать на белый кафель.
Вскоре поток ослабевает, и я отпускаю мертвое тело на пол, начиная стягивать с него платье. На черной ткани крови видно не будет, что является несомненным плюсом. Усмехаюсь.
Когда же люди поймут, что на сиренах лучше не срываться?
***
Когда я выхожу из санузла, ко мне сразу же начинают лезть мужчины.
Значит, я все сделала правильно. Косметичка мертвой девушки, ее платье и туфли, правда, ужасно сжимавшие ступни, сделали свое дело, превратив Аишу в девушку легкого поведения. Оставалось лишь играть - наивно хлопать глазками и улыбаться глупым комплиментам.
Земные мужчины были отвратительны. Было почти невозможно скрывать дрожь и тошноту, когда их дыхание, смешиваясь с ужасными похабными фразами и запахом недавно выпитого алкоголя, касалось обнаженной кожи плеч и шеи, когда их глаза, озаренные лишь похотью, смотрели только в зону декольте, когда руки, которые все время приходилось одергивать, пытались спуститься ниже спины.
Выбрав одного, молодого латиноамериканца, я потащила его на танцпол. Громкая музыка била по ушам, отдаваясь нервными импульсами во всех конечностях, заставляя тело двигаться под этот, отражающийся от стен вибрирующими басами, ритм. Звуки вели меня в танец, и я забыла обо всем, но тут же вернулась в реальность, когда чешуя под кожей начала немного зудеть.
Черт, время.
Я улыбаюсь своему партнеру, кладу руки ему на плечи, придвигаюсь ближе, теснее, начинаю напевать так, чтобы слышал только он. Обведенные красной помадой губы касаются мочки его уха, и он сдавленно выдыхает страстный шепот вперемешку с явными непотребствами. И тогда я понимаю - удавка натянута.
Я скрещиваю наши пальцы и иду к выходу, парень же послушным зверьком бредет следом, на ходу врезаясь в других людей и получая за это упреки. Но как можно винить его в этом, если сейчас он видит только меня?
Все пути ведут к морю.
Ступни идут по уже полностью затихшему песку. Туфли ужасно натерли ноги, поэтому я оставила их на променаде, ведя за собой свою послушную жертву. Глаза парня словно были подернуты красной пленкой, давая натуральному карему цвету зловещий кровавый отблеск.
Поворачиваю лицо к латиноамериканцу и открыто улыбаюсь, опуская глаза вниз, давая ресницам перьевым веером закрыть краснеющие глаза. Вздрагиваю от неожиданности, когда его пальцы проводят по моей шее, стремясь спуститься ниже, и смеюсь. Слабо отталкиваю его руку, надавливаю на плечи - и вот он уже стоит передо мной на коленях, пожирая взглядом, готовый исполнить любой мой приказ.