- Дядечка, у вас случайно не будет платочка? – сопя носом тихо спросила она, прикрываясь рукой, по локоть на которой разветвленными линиями струилась бордовая кровь.
Он спрятал пистолет за пояс, механически опустил руку в задний карман брюк и протянул ей бежевый в квадраты платок. Затем вернулся в свою квартиру. Он отложил в сторону пистолет. Он не знал, что ему делать. Он суматошно прошел из коридора к окну и так несколько раз подряд по одному и тому же маршруту. Взглянул на то место, где он находился 15 минут тому назад, и одернулся – его сейчас бы уже не было. И только лужа крови натекла бы из его тела, застывши мертвыми клетками на паркете. Его приговор был отстрочен. Он был зол, так что одним рывком снес стол, и книги глухим звуком упали на пол. Он не понимал на что именно он злился, то ли на себя за мимолетную слабость, то ли на то, что он хотел разгадать. Он посмотрел в глазок входной двери. Девушка все еще находилась, там упершись спиной о холодную стену площадки, тихо-тихо рыдала. Захлебываясь, удушаясь слезами. Вся испачканная в крови, которая все еще струилась из носа.
Он суматошно, словно не помня себя, открыл дверь и сказал:
- Заходи. Но знай, чтобы тебя завтра здесь не было. Успокоишься – уйдешь. Поняла меня?
- Да, дядечка. Спасибо. Я поняла.
- Ванная там, - он указал на дверь вдали коридора. Когда она проходила мимо него, он заметил, что все ее руки и плечи были в синяках. А лицо и веки опухшими от слез. Она была бледна. Тихий и смиренный ее голос совсем не значил повиновение чему-либо. Это была невинность и чистота, нежность и теплящаяся надежда. Он проводил ее взглядом в ванную комнату. Он не понимал, что это значит. Почему и зачем.. Он никогда не видел этого ни в одном человеке. Его мозг словно заклинило, стирая значение «мишень». Мишенью не может быть сверхъестественное существо..
Она вышла из ванны. Неуверенно следуя по коридору оказалась на кухне. Он находился там, но не обернулся, когда она приблизилась. Будто не замечая ее принялся копаться в холодильнике. Она присела на табуретку за столик. Холодильник находился за ее спиной. Потому он копаясь там вскользь подглядывал на нее. Ее волосы были влажными от воды и распушились. Некоторые капли воды с них все еще падали на пол.
- Может ты еще мороженное будешь? Клубничное, ванильное, тебе какое? – глупо иронизовал он.
- Буду, - ответила она.
- Будешь, да? Ты какое будешь? – он вытащил из холодильника бутылку с водой,на треть заполненную льдом и швырнул ей вдоль стола.
Она ловко остановила ее пальцами, ненавистно посмотрев на него. Он пытался вывесть ее из себя, но ем не удавалось. Он хотел увидеть ее ярость, а не податливость и сопли.
- Такое как ты, - не ведясь на его провоцирование, она вернулась в разговор про мороженное. И пристально посмотрела в его давящееся от боли глаза. Она неровно дышала с долей открывающегося влечения.
Он взял стакан, молча поставил перед ней на стол, открыл бутылку с водой, которую секунду тому швырнул ей на стол, налил в стакан воды, и поставил перед ней, на минуту вплотную взглянув на ее лицо. Его светло-голубые бездонные глаза коснулись ее серо-голубых глаз. И он словно что-то почувствовал в своем дыхании, словно пригубил магического зелья. То что он может дышать ней и она не мишень..
- Дядечка, спасибо, - сказала она.
- Фрэнк, и давай на ты. И я тебе не дядечка.
- Я Кэти..
- От Кетрин что ли?
- Да, можно Кетрин. Но записана Катерина..
Он долго смотрел на ее губы, которые впивались жадно в стакан с водой. А потом поднялся со стула и ушел в другую комнату.
Спустя несколько часов он задремал сидя в стуле. Резко проснулся от света на его лице, который исходил от включенного напротив окна фонаря. Вскочил. Схватил пистолет, и последовал по квартире.
Он нашел ее на своем диване, она спала свернувшись калачиком, укрывшаяся его махровым халатом. Он навел пистолет на нее, целясь. Он судорожно дергался, но не мог выстрелить три минуты. Он опустил пистолет и растворился в черном коридоре квартиры.
Прошла неделя. Они почти не разговаривали. Он просыпался ночью и исчезал с рассветом. Ничего не говорил, когда уходил и молчал, когда возвращался. Она прибралась в его квартире, стерла всю пыль, поставила на полки все книги. Утром слыша, как он поднимается с постели, она просыпалась и шла на кухню. Заваривала ему ванильный чай и ставила на кухонный стол. Жарила две гренки из белого и черного хлеба и одно яйцо. Когда он появлялся в кухне, она исчезала. Когда за ним закрывались входные двери, она возвращалась снова не в свою, а его кровать кровать и что-то рисовала в помятом блокноте.