- Вставай! – услышала она в одно утро, как только начала просыпаться. – Уходи, давай же! Немедля!
- Не выгоняй! Сейчас не выгоняй! Прошу тебя! Ненадо..
- Уходи, все, давай быстро! Мне некогда!
- Пожалуйста, еще день. Один только день и я уйду, схватив его за руки, целуя их, умоляла она. – Я не смогу.. Без тебя другие люди меня уничтожат.. Пожалуйста.. я буду все для тебя делать, убирать, готовить, все что захочешь.. только не выгоняй меня..не выкидывай как котенка.. я пригожусь тебе.. я сделаю все, что ты скажешь..
- Я убийца, Катерина! Я убийца, киллер, чистильщик. Я убираю ненужных людей! Потому давай проваливай! – открыв кейс, где было оружие, кричал он.
- Я это знаю.. – шокировав его ответила она. – Я буду убивать для тебя.. я сделаю все, что ты скажешь..
- Той ночью, чтобы ты знала, я хотел убить тебя! Проваливай пока не поздно!
- Тогда сделай это! Сделай сейчас! И покончим со всем этим! – она схватила пистолет из его кейса и приставила голове. – Мне не жалко, я хочу, чтобы ты на минуту почувствовал хоть какую то боль, чтобы твоя рана снова открылась, и зажила навсегда.. – ее палец все сильнее впивался в курок, еще доля секунды и она бы нажала на него. Он сбил ее с ног, ухватив за руку, в которой находился пистолет.. Пистолет выстрелил, но оказался уже в его руке.
В этом рывке она от силы его тела чуть ли не втиснулась в стену, которая находилась за ее спиной в расстоянии метра. Удержав равновесие, она тяжело дышала от волнения, волосы растрепались в разные стороны.
- Психичка сумасшедшая! Дура!– орал он.
- Сам ты дурак! – ответила она.
- Нельзя так делать! Заруби себе на носу! Тебе понятно?
- Захочу, сделаю. Тебе то что, мне нечего терять, - съязвила она.
Он влепил ей пощечину. Она прикрылась рукой.
- Ты офонарел совсем что ли? – даже не злясь на него ответила она.
Он схватил ее за руку. Затем сильно прижал к стене и начал ненасытно-страсто целовать в губы, не позволяя ей вдохнуть воздух. Когда опомнился, он склонился над ней чуть дыша, как оцепеневший вампир выпивший не всю кровь из тела своей жертвы.
- Ты совсем того, с котушек слетел? Дурак.. – выскользнув из его пространства, ответила она, и скрылась в очертаниях длинной комнаты.
В то утро он ушел, как всегда уходил. И вернулся, когда было уже далеко за полночь. В комнате было темно, лишь ночные огни города лакали темноту, пытаясь добраться до самого дна, или до нее. Догорающая свеча все еще танцевала о отражениях зеркала. Она свернувшись клубком лежала поверх его постели, в его длинной белой рубашке. Она не спала. И спиной чувствовала его жадное присутствие. Он не переодеваясь лег рядом с ней, сильно прижавшись. С таким чувством, как к чему то родному, по кому так сильно и невыносимо соскучился. Она не опиралась. А приняла его руки. Жадные, горячие, страстные.
- Я приму душ, - произнес он.
- Нет, - сказала она. – Сначала поцелуй.
Он нежно-нежно прислонился к ее губам, и легко поцеловал.
Ровно через десять минут он вернулся из душа. Она ждала его, нежно пылая невидимым ароматом счастья. Он опустился к ней на кровать. И стал целовать. Губы, ресницы, щеки. Ее пылающие щеки, и неровно дышащую грудь. Раздевая постепенно, все ненасытнее и ненасытнее обволакивая ее своим теплом и страстью. Она задыхалась от его ласки, тепла и энергии. Бесконечно тонула в безграничной нежности его рук. Под маской загрубевшего, черствого, жестокого человека скрывалась его безоружная и ранимая душа. Вся покрытая шрамами и рубцами, где не прикоснись – там и больно. Но живая. Словно после долгого сна, когда много лет в его душу не приходила весна, все было заметено сплошными и беспросветными зимами и покрыто арктическими льдами, сейчас его душа таяла в прикосновениях к Кет. И она утешалась, потому как полностью растворялась в нем, словно исчезала, становилась с ним одним целым в потоке их энергии.
Это случилось под утро. После долгих ласк он проник в ее тело. Нежно, жадно, ненасытно. Когда ее дыхание стало более ровным, она уснула в его объятиях. Он не спал. Он видел лучи восходящего солнца. Он видел, как солнце залило их окно утренним неярким светом. Он смотрел на нее. Невидимым дыханием касался ее ресниц и в нежно-мягкой улыбке понимал, что счастлив в этой сладо-страстной эйфории вселенского блаженства. Она приоткрыла глаза и также нежно-мягко улыбнулась ему. Взяв его руку к своим губам, целуя ее, нежным шепотом покрыв тишину, произнесла: