— Упрощать подрубку нельзя, это лишняя трата времени и сил, — замечает он. — Вот, смотри, здесь ты ударил и пошел дальше. А если бы чуть-чуть повыше взял… Сюда вот, например…
Мелко дрогнул молоток в его руках, еще и еще… Из оставленной Евтуховым угольной пачки откололась глыба и тяжело плюхнулась вниз, рассыпаясь.
— А теперь вот так по слою и отбивай — вверх и чуть правее, — передал Виктор молоток.
Евтухов недоверчиво пожал плечами, но все же направил пику молотка туда, где рубил Виктор. Серия ударов была удачной: под силой молотка и собственной тяжестью на почву потекла широкая струя угля.
— Ишь ты!.. — удивленно воскликнул Евтухов, отводя молоток и наблюдая за сыплющимся штыбом. Сергей обернулся, хотел что-то сказать, но Говрякова рядом уже не было, он шагал туда, где находился Фирсов.
«Толковый бригадир, дело знает», — невольно подумал Евтухов. Он умел уважать тех, кто работал мастерски.
А у Сергея Евтухова были свои, сугубо свои думы. И вызвало их коротенькое отцовское письмо, полученное вчера. Отец писал, что Нина живет с ними. Приехала она, конечно, не насовсем, а лишь выяснить отношения с Сергеем. Сын ее заставил, так прочитал между строк отцовского письма Сергей.
Отец требовал, чтобы Сергей обдумал все. А ребенка они оставляют у себя. Дитя ни к каким их ссорам и раздорам не причастно и мыкаться черт знает где они ему не дадут…
Прочитав письмо, Сергей решил: надо возвращаться домой… Но чем больше он раздумывал, тем меньше оставалось у него желания сделать это сейчас же. Почему? Сергей и сам толком не знал почему. Нина, конечно, хорошая, но характер у нее. Какая-то уступчивая, жалостливая. И в жизни совсем не разбирается. В Качканаре, к примеру, Нина довела его до бешенства, встав однажды на сторону квартирной хозяйки, у которой они решили снять отдельную комнатку.
— Пятнадцать рублей?! — наигранно возмутился он на запрос старенькой женщины. — И двенадцать — красная цена, тем более, что мы почти круглые сутки на работе…
— Так не одна же я беру по пятнадцать, — слабо возразила смущенная женщина. — Ну, если много, то…
— Почему «много»? — изумилась Нина. — Мы даже можем рублей семнадцать платить, комната-то совершенно отдельная… Ладно, ладно, мы согласны! — кивнула она хозяйке, и Сергей оторопел.
— Куда ты суешь свой нос? — рявкнул он, опомнившись, и так посмотрел на нее, что Нина вздрогнула, а потом расплакалась.
Хозяйка поспешила уйти, Сергей, испугавшись, принялся успокаивать Нину.
— Но у нее же… у нее же четверо детей… и она одна, — сквозь всхлипыванья говорила девушка. — Я узнавала… Она уборщицей работает в школе. А мы же оба работаем…
— Хорошо, хорошо… — отмахивался Сергей. — Ты успокойся, я сам с ней договорюсь.
И договорился: четырнадцать рублей.
Это была первая трещина в отношениях молодых супругов, а сколько похожих случаев произошло за полгода совместной жизни! Конечно, постепенно менялся и Сергей, но с кровью отрывал он от себя устоявшиеся в годы бродяжничества привычки… Не зря отец, брезгливо морщась, иногда выговаривал в дни наездов сына домой:
— Отрыжка ты, а не человек.
И вот теперь Нина у его родителей. По правде сказать, и он устал от этой беспокойной слепой погони за заработками, да и жизнь в последнее время изрядно повытрясла из него эту беспутную страсть, но Сергей знал, что Нина лучше многих других понимает его, и ему не очень хотелось снова чувствовать на себе ее неприязненный взгляд.
«Побуду пока здесь, — вздохнул Евтухов, подводя черту под свои раздумья. — Заработок идет неплохой, с ребятами как-нибудь сживусь, а там — видно будет»…
5
В субботу состоялось собрание. Решили на следующий день провести воскресник. Заработок всех горняков, кто примет в нем участие, пойдет в фонд подшефной школы на оборудование учебных мастерских.
Бригада Виктора выйдет на воскресник в полном составе.
— А как ты, Сергей? — спросил Виктор Евтухова. — Может, дела какие есть? Прямо говори…
Тот отвел глаза и неохотно протянул:
— Ладно… Как все, так и я. Все равно день на койке пролежу, а не пойду — коситься начнут…
«Дошло до него, что ребята спросят, почему не пошел… А неохота, видно, что неохота. Ничего, притерпишься к нашим порядкам, потом и в привычку войдет, что если коллектив решил — это уже закон…»
— Все идут, отставать от ребят — стыдно, — сказал он Евтухову. — У Виноградова, бригадира движенцев, завтра именины, а он ни слова против не сказал, согласился.