- Мудрено, брат, придумал,- засмеялся приказчик.- Ну, выдам я тебе пачпорт, отпущу, как же деньги-то твои добуду?.. Хозяин-то ведь, чать, расписку тоже спросит с меня. У него, брат, не как у других - без расписок ни единому человеку медной полушки не велит давать, а за всякий прочет, ежели случится, с меня вычитает... Нет, Сидорка, про то не моги и думать.
- Эх, горе-то какое!- вздохнул Сидорка.- Ну ин вот что: сапоги-то, что я в Казани купил, три целкача дал, вовсе не хожены. Возьми ты их за пачпорт, а деньги, ну их к бесу - пропадай они совсем, подавись ими кровопийца окаянный, чтоб ему ни дна, ни покрышки.
Василий Фадеич раздумывал, пристально разглядывая Сидоровы сапоги.
- Полно-ка пустое-то городить,- молвил он, маленько помолчав.- Ну что у тебя за сапоги? Стоит ли из-за них грех на душу брать?.. Нет уж, брательник, неча делать, готовь спину под линьки да посиди потом недельки с две в кутузке. Что станешь делать?.. такой уж грех приключился... А он тебя беспременно заводчиком выставит... Пожалуй, еще вспороть-то тебя вспорют да на придачу по этапу на родину пошлют. Со всякими тогда, братец, острогами дорогой-то сознакомишься.
- Мерлушчату шапку на придачу. Знатная шапка, настоящая мурашкинская... И совсем как есть новенькая... Двух-то целковых стоит. Христа ради, Василий Фадеич, будь аки бог, вызволь меня из беды неминучей...
- Полно-ка ты, перестань! Что вздор-от молоть понапрасну?..- молвил Василий Фадеев и, повернувшись, пошел к казенке.
Сидор за ним. Стал у дверей. В казенку рабочим ходу нет, не посмел и Сидор войти туда за приказчиком.
- Помилосердуй, Василий Фадеич,- слезно молил он, стоя на пороге у притолоки.- Плат бумажный дам на придачу. Больше, ей-богу, нет у меня ничего... И рад бы что дать, да нечего, родной... При случае встретились бы где, угостил бы я тебя, и деньжонок аль чего-нибудь еще дал бы... Мне бы только на волю-то выйти, тотчас раздобудусь деньгами. У маня тут купцы знакомые на ярманке есть, седни же найду работу... Не оставь, Василий Фадеич, Христом богом прошу тебя.
И повалился в ноги и завопил, не поднимая головы от полу.
- Эх ты!..- с досадой молвил ему приказчик.- Да не валяйся - увидят... Подь сюда в казенку.
Сидор встал и подошел к приказчику. Тот сказал ему:
- Хозяину-то что скажу? Об этом-то подумал ли ты? Скажет: Сидор всему бунту зачинщик, а куда он девался? Что я скажу?
- Сбежал, мол.
- А пачпорт спросит?
- Пачпорт спросит! - задумался Сидор.- А ты скажи, что я был из слепеньких... Ведь есть же у нас на баржах слепеньки-то (Слепыми у бурлаков зовутся не имеющие письменного вида, беспаспортные.).
- Так при водяном-то и сказать? Хорошо вздумал - нечего! - усмехнулся Василий Фадеич.
- Допрежь ему молви, упреди... Аль не знает, что на его баржах слепые-то водятся?
- Знать-то знает... как не знать... Только, право, не придумаю, как бы это сделать...- задумался приказчик.- Ну, была не была! - воскликнул он, еще немножко подумавши.- Тащи шапку, скидавай сапоги. Так уж и быть, избавлю тебя, потому знаю, что человек ты добрый - языком только горазд лишнее болтать. Вот хоть сегодняшнее взять - ну какой черт совал тебя первым к нему лезть?
- Брательники просили, ты-де всех речистей, потому-де самому ты и зачинай. С общего, значит, совета всей артели мы с Карпом да с Софронкой пошли. Что ж, ведь я, кажись, говорил с ним по-хорошему?
- По-хорошему! А как загалдели, так орал пуще всех да еще рукава засучал...- сказал приказчик.
- Рукавов я не засучивал, Василий Фадеич, а что кричать, точно кричал... Так разве я один? - говорил Сидор.
- Полно растабарывать-то. Неси скорей, а я пачпорт отыщу.
Сиял от радости Сидор, сбежал в мурью и минут через десять вылез оттуда в истоптанных лаптях, с котомкой за плечами и с сапогами в руках. Войдя в казенку, поставил он сапоги на пол, а шапку и платок на стол положил. Молча подал приказчик Сидору паспорт, внимательно осмотрев перед тем каждую вещь. Сидор взял паспорт, приосанился и уж не так робко и покорно, как прежде, сказал:
- Ты уж мне, Василий Фадеич, какую-нибудь шапчонку пожертвуй.
- Где мне про тебя шапок-то набраться? - строго взглянув на него, вскликнул приказчик.- Вот еще что вздумал!
- Да как же я по ярманке-то без шапки пойду? Там казаки по улицам так и шныряют,- пожалуй, как раз заподозрят в чем да стащут меня...
- Слезь в мурью да украдь у кого-нибудь картуз либо шапку,- молвил Василий Фадеев.- А то вдруг шапку ему пожертвуй. Выдумает же!
- И то, видно, украсть... Счастливо оставаться, Василий Фадеич,- сказал Сидор.
- С богом,- пробурчал приказчик, взял перо и наклонился над бумагами.
Сидор в лаптях, в краденом картузе, с котомкой за плечами, попросил одного из рабочих, закадычного своего приятеля, довезти его в лодке до берега. Проходя мимо рабочих, все еще стоявших кучками и толковавших про то, что будет, крикнул им:
- Прощайте, братцы!
- Куда ты, Сидор, куда? - закричали рабочие, прибегая к нему.
- Сбежать задумал,- молвил Сидор.- Так-то сходнее: и спина целей и за работу седни же...
- А деньги-то?
- Пес с ними! Пущай анафема Маркушка ими подавится,- молвил Сидор.Денег-то за ним не сполна шесть целковых осталось, а как засадят недели на две, так по четыре только гривенника поденщину считай, значит пять рублей шесть гривен. Один гривенник убытку понесу. Так нешто спина гривенника-то не стоит. Рабочие захохотали.
- Ну, прощай, Сидор Аверьяныч, прощай, милый человек,- заговорили они, прощаясь с товарищем.
- А пачпорт-от как же? - спросил его Карп Егоров.
- Пес с ним! - молвил Сидор.- И без него проживу ярманку-то. У меня купцы есть знакомые - примут и слепого. И, сев в косную, поплыл к песчаному берегу.
- А ведь Сидорка-от умно рассудил,- молвил парень, что знаком был с линьками самарскими, казанскими и макарьевскими.- Чего в самом деле?.. Айда, ребята, сбежим гуртом... Веселее!.. Пущай Маркушка лопнет с досады!
- А расчет-от? А деньги-то? - заговорили рабочие.
- Мне всего три целковых получки... А как засадят, так в самом деле накладно будет... Дороже обойдется... Я сбегу.
- А пачпорт-от как же?.. Васька Фадеев нешто отдаст? - спрашивали у него.
- Я из слепых, да и Сидорка-от тоже никак. Эй, ребята!.. Кто слепой да у кого денег много забрано - айда!..
И полез в мурью снаряжаться. С ним сбежало еще десятеро слепых. Те слепые, у которых мало денег было в заборе, не пошли за Сидоркой, остались. Он крикнул им из лодки:
- Дурни!.. Хоть бы и вовсе заборов не было, и задатков ежели бы вы не взяли, все же сходнее сбежать. Ярманке еще целый месяц стоять - плохо-плохо четвертную заработаешь, а без пачпорта-то тебя водяной в острог засадит да по этапу оттуда. Разве к зиме до домов-то доплететесь... Плюнуть бы нам, братцы слепые!.. Эй помянете мое слово!..
- А ведь он дело сказал,- заговорили рабочие.
- Сбежать точно что будет сходнее,- тосковала они.
- Что ж, ребята?.. Айда, что ли?..- почти уж у берега закричал отплывший слепой.
- Айда!.. Айда, ребята! - закричали зычные голоса, и много бурлаков кинулись в мурьи сбираться в путь-дорогу.
На шум вышел из казенки заснувший было там Василий Фадеев.
- Что такое? - спросил он.
- Слепые сбежали,- ответили ему. Взглянул приказчик на реку - видит, ото всех баржей плывут к берегу лодки, на каждой человек по семи, по восьми сидит. Слепых в смолокуровском караване было наполовину. На всем Низовье по городам, в Камышах (Камышами называются берега Волги и острова на ней в Астраханской губернии. ) и на рыбных ватагах исстари много народу без глаз (Глаза - паспорт на языке бурлаков, а также на языке московских жуликов, петербургских мазуриков. ) проживает. Про Астрахань, что бурлаками Разгуляй-городок прозвана, в путевой бурлацкой песне поется:
Кому плыть в Камыши
Тот паспорта не пиши,
Кто захочет в Разгуляй
И билет не выправляй.
Рыбные промышленники, судохозяева и всякого другого рода хозяева с большой охотой нанимают слепых: и берут они дешевле, и обсчитывать их сподручней, и своим судом можно с ними расправиться, хоть бы даже и посечь, коли до того доведется. Кому без глаз-то пойдет он жалобиться? Еще вдосталь накланяется, только, батюшки, отпустите. Марко Данилыч слепыми не брезговал - у него и на ловлях и на баржах завсегда их вдоволь бывало... Потому, выгодно.