И за этим птичьим «была – не была!»,За едва-едва ощутимой дрожьюВремени или треснувшего стеклаКаждый раз оживает одно и то же:
Близко и так мучительно далеко(Вот оно, вот оно вьётся в пыли дорожной)Неуловимое то, с чем идти легко,С чем оставаться здесь никак невозможно.
«Господи, взгляни на наши лица…»
Господи, взгляни на наши лица —Ты сияешь славой в звёздном стане,Господи, мы – птицы, только птицы,Жизни еле слышное дыханье.
Наша плоть под солнцем истончилась,Выветрились слёзы и улыбки,Нашу тонкокостность, легкокрылостьЛишь в полёте держит воздух зыбкий.
Господи, ну что ещё мы можем?Только петь. Не помня о законе,Петь одну любовь… И всё же, всё же —Не сжимай в кулак своей ладони!
Елагин остров
На ботиночках шнуровкаВысока, остры коньки.День – что яркая обновка,И румяная торговкаПрославляет пирожки.
Вензелей переплетенье,Жаркий пот, скользящий бег…И – дворцовые ступени,Львов чугунное терпенье,В чёрных гривах – белый снег.
Всё расплывчатей и ширеКруг от прожитого дня.На часах всё ниже гири,Может быть, и правда – в миреНет и не было меня?
Только лёд прозрачно-ломкий,Только взмахи детских рук,Ивы у прибрежной кромки,Звон коньков да сердца громкий,Заполошно-частый стук.
«В ночном безмолвии двора…»
В ночном безмолвии двораИ в торопливости прохожих,В неумолимости оградМне будет чудиться всё то же —
Воспоминаний душный мех,Больного сердца перебоиДа из окна чуть слышный смехНесбывшегося – надо мною.
«В этой комнате слышно, как ночью идут поезда…»
В этой комнате слышно, как ночью идут поездаГде-то там глубоко под землёй, в бесконечном тоннеле…Пережить бы ноябрь! Если Бог нас не выдаст, тогдаНе учует свинья и, глядишь, не сожрёт в самом деле.
Пережить бы ноябрь – чехарду приснопамятных дат,Эти бурые листья со штемпелем на обороте,Этот хриплый смешок, этот горло царапнувший взгляд,Этот мертвенный отсвет в чернеющих окнах напротив.
Пережить бы ноябрь. Увидать сквозь сырую пургуНа январском листе птичьих лапок неровные строчки,Лиловатые тени на мартовском сизом снегу,Послабленье режима и всех приговоров отсрочки.
Пережить бы ноябрь… Ночь ерошит воронье перо,Задувает под рёбра, где сердце стучит еле-еле.И дрожит абажур. Это призрачный поезд метро,Глухо лязгнув на стыках, промчался к неведомой цели.
«Учимся ждать…»
Учимся ждать,всю жизнь мы учимся ждать.Ждёмрук материнских,тёплой молочной груди,ну хотя бы – пустышки.Ждёмокончания «тихого часа»,урока, четверти, школы,рабочего долгого дня.Ждёмулыбки, звонка,письма,невозможного счастья.Ждёммаршрутку, автобус, трамвай,ждём, когда вырастут дети.Ждёмаванса, получки,отпуска, выходных,вполне заслуженной пенсии,какой-нибудь передышки.Ждёмв очередяхза карточками, за талонами,ждём в коридорах —у кабинета врача,у начальственной двери.Ждёмхолодов, листопада,первого снега,первой травинки.Ждёмпостоянно,с надеждой ждём и безнадёжно,с нетерпением и терпеливо,ждём, стиснув зубы,затаив дыхание —ждём.Учимся ждать.Когда ж наконец мы дождёмся,и ангел дежурный,в неизвестность дверь приоткрыв,вызовет: «Следующий!» —только тогдаоблегчённовыдохнет каждый из нас:«Вот он я, Господи!Кажется, я научился!..»
«По осени я вспоминаю ту…»
По осени я вспоминаю туКлассическую стрекозу из басниИ думаю: чем строже, тем напраснейМораль извечно судит красоту.
Пропела – ну какая в том беда? —Коротенькое праздничное лето…Как хорошо! Хоть кто-то в мире этомНе ведал безысходности труда.
В минуту вдохновения еёСоздал Господь из воздуха и светаИ отпустил. И не спросил советаУ скучных и жестоких муравьёв.
«К этой квартире, где прожито столько лет…»
К этой квартире, где прожито столько лет,Так что можно вполне сойти за домового,Где с чужой памятью собственный смешан бред,Я подхожу и войти не решаюсь снова.
Там не укроешься: жизнь состоит из прорехИ по краям – густых отпечатков пальцев…Лучше не думать, помнят ли вещи всехБывших хозяев, а точней – постояльцев.