А в кинотеатре перед киносеансами «крутили» документальные фильмы, снятые ребятами клуба на 16-миллиметровую плёнку. Там были монотонные, однообразные донные пейзажи с качающимися в струях подводных течений водорослями и улыбающимися через стекло маски подводниками, но больше — о героях великой Отечественной войны, о родителях, соседях, учителях фронтовиках, о тех, кто их окружал теперь, и о трудном времени, в котором им выпало счастье появиться на свет.
К концу шестидесятых нашлось свободное место на краю стадиона авиационного завода. Молодой руководитель и вдохновитель клуба, с меняющимися ночь от ночи помощниками, выстроил помещение, вырабатывая по машине раствора к утру. Фасад новенького клуба подводного спорта украшали горельефы коралловых рифов, нелогично, но с любовью украшенные раковинами пресноводных моллюсков, между которыми бесконечно неторопливо сновали нарисованные рыбы с повсегда круглыми глазами.
По осени, с началом школьного учебного года, выстраивались очереди желающих попасть в клуб. Их были не сотни, — больше, гораздо больше. Среди ребят находились особо упорные, которые не принимали отказа ни в каком виде, и годами приходили на тренировки, в надежде, что кто-то из принятых заболеет и место на дорожке будет свободно в этот раз.
Соревнования, экспедиции, тренировки, сборы… Реки: Усманка, Битюг, Воронеж, Дон, озеро Байкал и другие озёра; Чёрное море, — Новосветская бухта, июль 1967, парусник Альфа, Царский пляж, Прасковеевка, Голубая бухта; Белое море: небольшое судёнышко «Мудьюг» до Большого Соловецкого острова и адмиральский катер до Большого Заяцкого, баркас помора впридачу с кавказской овчаркой, два месяца на полу часовни Андрея Первозванного на Заяцком острове, полтора — на берегу Святого озера в келье Соловецкого Кремля… красные звёзды на маковках церквей, морские — в прозрачных водах Белого моря, ну, конечно и черноморский катран, афалины, и беломорские белухи. А были ещё и первенства РСФСР, Кубки СССР, погружения на затонувшие суда, самолёты, баржи, танки…
Так почему вспомнилось не всё это, а медный кран с текущей водой? Вероятно, то сродни истечению человеческой жизни в никуда, в сетку слива, что вздыхает, пуская пузыри, словно воздух, что стремится вырваться из-под воды, а пахнет ржавчиной и тиной, слегка…
Памяти папы, Арика Сержантова, основателя клуба подводного спорта, Воронежской экспериментальной лаборатории подводного спорта — ВЭЛПИС
Старое кино
Снежный день. Сматывает его время с бобины будущего на катушку прошлого, а в настоящем — будто бы мгновения кинохроники или старого кино, с этим же мельтешением снега, как царапин на киноплёнке. И неприметная, но привязчивая музыка фоном, дабы заглушить зубовный скрежет, что путают со скрипом тормозов и трамвайных колёс по рельсам. Или нет. То не музыка вовсе. Шелест мгновений, как страниц, под рыдание снегопада.
Ястреб кружит над птичьей кормушкой. Он явно сердит, но синицам удобнее думать, что ему до них не достать. Нахохлившись по-родственному, по-воробьиному, манкируют манкой снежинок, и выхватывая крошки со стола кормушки, скорее прячутся с добычей под крышу.
Хорошо, когда так, славно, коли можешь кому-то помочь, встать на цыпочки, да протянув руку, насыпать горсть семян, а то и вовсе, — приоткрыть окошко, смахнуть снег и щедрой рукой, — того, что повкуснее. Ведь сразу делается на сердце тепло, когда слышишь птичью суету и виртуозную морзянку клювом о подоконник.
Но бывает, не знаешь, чем помочь, как нынче, когда внутренним оком сострадаешь маленькой косуле, что лежит в сугробе. Сеголетка, совсем ещё дитя… За что ж ей, в первую зиму жизни досталось этого снега с лихвой, выше её самой.
Ей бы набраться силушки со статью годик-другой, и прокопала б она мягкий тот снежок, ничего, что высок, добыла бы тонких вкусных веточек. И ведь — не берёт ничего из оставленного намеренно, для неё только, — брезгует, опасается. Да и подходить — то к ней, бедолаге, лишний раз боязно. Не её опасаешься, а как сгонит сего лесного ребёнка страх с нагретого местечка, другое-то может и не хватит силы согреть.
Крутит время бобины будущего на себя, чуть зазевался — и растеклась тонкая плёнка жизни, не смотря на то, — хочется тебе смотреть, что там дальше или нет.
Только что
Не к добру суетились вОроны на рельсах. Несмотря на приближающийся скорый, их становилось всё больше, к пирующим бесконечно присоединялись вновь прибывшие. Судя по тому, что на них не обращали внимания, не гнали прочь, то, поверх чего по-мушиному копошилась, шевелила крылами чёрная туча, не было чем-то малым и незначительным.