Как только христиане обосновались на наших землях и узнали наши порядки, они стали наказывать непослушных правителей индейским способом обрезали у них волосы или разрывали их великолепные плащи. Но скоро касики притерпелись к этим оскорблениям. Тогда испанцы стали заключать их в тюрьмы. И постепенно правители утратили в глазах индейцев свою былую мощь. Так покончили с теми, кто был нашей честью и славой, на кого уповали великие боги и возлагала надежды свои многолюдная земля муисков.
РАССКАЗ ТРЕТИЙ,
в котором будет поведано, сколь трудолюбив и искусен был народ муисков
и как привольно жил он в благодатной "Долине замков"
Много дурного говорили о муисках христиане, не считали индейцев за людей и рассказывали всякие небылицы, возводя на них хулу и напраслину. Будто мы безрассудны и бесчувственны как ослы, трусливы как змеи и грязны как свиньи, не признаем ни закона, ни веры. Будто бы есть среди нас люди престранного сложения, вроде тех, о которых говорил отец Антонио Даса. И индейцы эти зовутся тутанучас, что значит "ушастые", и уши у них будто такие длинные, что волочатся они по земле и под ними могут-де спрятаться пять или шесть человек сразу; что есть среди нас и такие, что живут на берегу большого озера, а спят под водой, а некоторые индейцы якобы берут в дорогу цветы и фрукты, чтобы нюхать их, и в этом вся их еда. И много другого несуразного можно было услышать от христиан. Горько вспоминать мне об этом.
Лучше расскажу я о том, что они в один голос одобряли и хвалили. О плодородной "Долине замков" с ее благодатным климатом. Христиане всегда с ужасом вспоминали о жаре на берегах Магдалены. Когда я спрашивал у генерала Кесады, что ему больше всего понравилось у нас, он неизменно ответствовал: "Ваш свежий воздух, ваше ласковое солнце, легкие дожди; эти благословенные богом места по сердцу нам, христианам".
Что и говорить, прав был главный суачиа. Наша земля холодна, но не слишком, холод не причиняет никакого беспокойства людям, так же, впрочем, как и солнечный зной. Что зимой, что летом у нас и не очень холодно, и не очень жарко. Лето - это когда нет дождя, хотя идет снег и прохладно, зима когда идет дождь, хотя и жарко. Октябрь и март - самые дождливые месяцы, январь и август - самые сухие. Две зимы и два лета бывали у нас каждый год. Этой завещанной богами смене дождей и засух и подчинялись все земледельческие работы муисков.
Муиски не знали ни пшеницы, ни ячменя, и то, и другое привезли с собой христиане. Хотя христианам был люб их хлеб, но и наш ценили они высоко. Удивлялись они, что мы его ели и зрелым, и зеленым, что он созревал и в жарких, и в холодных землях, долго хранился без порчи, давал высокие урожаи. И называли мы наш хлеб - аба, христиане же прозвали его маисом. И было у нас 13 сортов маиса с белыми, желтыми, розовыми, светло-красными, пурпурными и даже черными зернами.
Початки женщины варили, получалась ароматная похлебка. Зерна мололи и из полученной муки делали "больос" - небольшие булочки или лепешки. Их заворачивали в маисовые листья, опускали в котел с водой или поджаривали, и был это "индейский хлеб". Мягкая и нежная каша из кукурузной муки и поныне называется в деревнях "индейской кашей".
Из заквашенных на воде зерен муиски приготовляли горячительный напиток - сапкуа, христиане прозвали его ничей. Ее пили на всех празднествах, будь то сватовство, жертвоприношение, день сева или урожая и т. д. Индейцы верили, что в сапкуа заключена магическая сила, приносящая победу над врагами и благополучие в жизни. Из маисовой соломы плели циновки и ковры, корзинки и мешки. Да, были мы, муиски, маисовым народом.
Очень часто в наших котлах варились йомги, второй наш хлеб. Христиане сначала не верили, что эти круглые крепкие клубни годны в пищу. На йомги испанцы натолкнулись сразу, как только поднялись в наши горы. Первую же долину, покрытую зеленой кудрявой ботвой, христиане окрестили "Долиной земляных орехов". Это и был картофель. Индейцам были известны многие сорта картофеля, различались они по цвету: белый, желтый, фиолетовый, и у всех вкусные мучнистые клубни. А один мой приятель-испанец дон Родригес так описывал нашу йомги своему земляку, который жил в Испании. "Картофель - род земляной груши, он, коли сварить его, нежен, как печеный каштан, и кожи на нем не больше, чем на трюфелях, а растет он под землей. И корни дают куст как у мака".
Помимо картофеля муиски выращивали "набо", по вкусу она напоминала христианам репу. Любили мы и юку. Муиски умело отмачивали ее ядовитые корни и жарили их. Сажали мы ибиа - , сладкую репу, ямс, рубию, а она похожа на брюкву. Очень нравились христианам наши томаты, фасоль, тыква. Особенно пристрастились они к любимой нашей приправе - перцу ахи, без которого не обходилось ни одно кушанье. А на ананасы, гуайяву спрос был особенно велик.
Но что немало поразило пришельцев, так это то, что мы имели обыкновение нюхать пахучие сушеные листья и получали рот этого большое удовольствие. Иногда мы размельчали эти листья в порошок, закладывали его в короткие каменные трубки, и поджигали. И дым этот радовал сердце и был угоден богам. Христиане назвали эти листья табаком и вскоре стали заправскими курильщиками. Наилучшие сорта табака выращивали индейцы под Тунхой. В первые же годы своего правления испанцы построили там мельницу и на ней мололи табачный лист. Потом они стали вывозить его в Испанию, зелье это там называлось "табаком из Тунхи", и цена его была очень высока.
Год муисков - "сокам" - состоял из 12 месяцев. В январе, во всех долинах готовили земли для посевов, чтобы засеять их "к ущербу луны" в марте, до начала дождей первой зимы. Сначала сажали картофель, закладывая по одному клубню в каждую ямку, выбирая для этого самые солнечные дни января, месяца сухого и жаркого. На посев шел самый мелкий картофель. В марте пробивались маленькие ростки, к концу июля урожай уже поспевал. В первых числах июля индейцы имели обыкновение обрывать цветы и листья ботвы, оставляя один главный стебель, так как от этого, по нашему мнению, клубней становилось больше и они быстрее росли. В начале августа, в разгар второго "лета", муиски вновь сажали картофель, но уже на другом поле. Таким образом, собирали два урожая в год - второй урожай в декабре, и картофеля у всех было вдоволь. Маис родился единожды в году, созревая только через десять месяцев после посева, то есть в ноябре - декабре.
Странно нам было видеть, как сеют свою пшеницу христиане, разбрасывая зерна по вспаханному полю. Индейцы никогда так не делали. Муиски аккуратно укладывали несколько маисовых зерен в одну лунку и засыпали ее горсткой земли. Но прежде собирались сильные мужчины со своими семьями и насыпали высокие гряды шириной в три шага и высотой в две ладони. Такая гряда называлась "суна" (большая дорога), были и гряды, разделенные на две половины - "синка" (маленькая дорога).
С началом новой жизни мы перестали делать эти суны. Много сил и времени отнимали они у земледельцев. Но кое-где на склонах гор еще видны остатки длинных гряд. Словно змеи, они многорядно опоясывают склоны и задерживают дождевые воды. Индейцы же гуане так любили свою землю, что постоянно ее поили, отводя воду из рек на свои поля по длинным и глубоким канавам.
Чтобы все посаженное нами росло и приумножалось, было принято перед посевом посыпать землю толченой солью. И еще завещал нам великий Бочика, чтобы не подходили мы близко к полям, пока не заручимся согласием женщин. Ведь сеять, обрабатывать поля, собирать и хранить урожай - это не мужское дело. А все потому, что если сажают женщины, то маис вырастает с двумя или тремя початками, юка - с двумя или тремя корнями. Удел женщин рожать, и они поэтому знают, как вырастить во множестве любые коренья и плоды. Вот почему у нас без жен и дочерей никогда не начиналась работа в полях.