И прямо скажем, Испания преуспела в изъятии заморских ценностей. Подсчитано, что с 1503 по 1660 г. испанцы вывезли из американских колоний 181 тонну золота и 17 тысяч тонн серебра!
Каким же образом удалось испанской короне произвести это чудовищное ограбление коренного населения Америки? С самого начала завоевательная политика в Новом Свете была поставлена под скрупулезный контроль королевского правительственного аппарата. Немалая роль в ее осуществлении отводилась "капитуляциям" - контрактам, или договорам. Каждый конкистадор, пожелавший принять участие в завоевании заокеанских земель, заключал такую капитуляцию с испанским королем. Договор давал право на завоевание и заселение той или иной части Западных Индий и одновременно разрешение на организацию экспедиции, набор ее участников, наем кораблей. Все эти дорогостоящие операции оплачивала "менее высокая договаривающаяся сторона" - сам конкистадор. Лошадей и оружие, запасы фуража, провианта и многое другое он покупал на собственные средства.
Издержки будущего завоевателя капитуляция компенсировала обильным набором званий и почестей ("titulos у honores"). Завоеватели становились губернаторами, генерал-капитанами таких-то земель, оклад же им назначался за счет доходов от провинций, которые еще предстояло завоевать. Что касается своих интересов, то корона ограждала их с помощью самых драконовских требований. Прежде всего в ее пользу взималась знаменитая кинта - королевская пятина от любой добычи: золота, рабов, жемчуга, драгоценных камней. Пятина доходила до половины, когда речь шла о золотых украшениях, найденных в могилах. Короне же принадлежало одно украшение из числа тех, что снимались с тела убитого индейского воина. Как видно, предусматривались все виды ограбления коренного населения Америки. Особые королевские чиновники неукоснительно следили за тем, чтобы королевская казна исправно пополнялась. Сколько отчаянных голов подверглись преследованиям и сколько были казнены королевским судом за сокрытие или умаление проклятой кинты. Поистине королевское золото источало запах человеческой крови!
Существовали и многие другие ограничения. Так, торговля на "островах и материке", морские сношения с Индиями провозглашались монополией короны. Обмен с местными жителями могли совершать лишь специально назначенные королевские чиновники да начальники экспедиций. Именно на торговые операции и устройство торговых колоний, как на самое прибыльное дело, уповали поначалу католические короли. Солидная доля полагалась короне и при разработке золотых и прочих рудников: 1/5 часть добытого золота и серебра поступала в королевскую казну. Вот на каких условиях подписывали испанские монархи договоры на завоевание и открытие новых земель. Так складывалась коронная заморская политика.
Однако и то, что доставалось конкистадорам, делилось между ними отнюдь не поровну. Прежде всего заокеанские барыши перепадали на долю организаторов и начальников экспедиций, знатных дворян. Рядовые же солдаты должны были рассчитывать исключительно на себя. В отличие от хорошо вооруженной и экипированной военной знати рядовые участники были почти безоружны, если не считать "роделы" - небольшого круглого щита да пики или копья.
Новый Свет по существу завоевывался на свой страх и риск. Большая часть добровольцев не получала ни денег, ни обещаний на будущее. Они продавали все, что могли продать, и перебирались в Севилью - порт отправления. В ожидании отхода судна будущие завоеватели, бывало, проедали все свои запасы и, чтобы оплатить проезд, подписывали долговые обязательства, надеясь расплатиться за них по ту сторону океана, в Новом Свете.
Да и в самом походе рядовые его участники должны были сами запасаться провиантом. Правда, удачливые "каудильо" - главы экспедиций, случалось, доставляли пропитание своим людям. Однако такой порядок был скорее исключением, чем правилом. Недаром со времен Колумба снятие с довольствия было самой тяжелой карой для виновного. Не удивительно, что, ступив на американскую землю, конкистадоры прибегали к самым изощренным формам грабежа, дабы урвать себе за счет индейцев и "хлеб насущный", и хоть какой-нибудь капитал.
Смертельный риск ждал всех, кто отправлялся в заморские края. И все же существовало правило: если конкистадор погибал на поле боя, родственникам ничего не доставалось из его добычи, зато они полностью наследовали долги умершего.
Тем не менее, невзирая на все опасности нелегкой заокеанской судьбы, аромат Западных Индий был непреоборим, а тяга за океан была так велика, что это угрожало опустошить города и села Эстремадуры и Кастилии. Севильская Торговая палата, а затем и Совет Индий5 тщетно пытались ограничить поток переселенцев. За 70 лет, с 1500 по 1571 г., в Новый Свет переправилось 150 тысяч человек. Безлюдно стало на испанском юге. Современник событий венецианский посол Андреа Наваджеро в письме на родину в 1525 г. сообщал: "Севилья оставлена на попечение одних только женщин".
История вторая
САНТА-МАРТА - НИЧЕЙНАЯ ЗЕМЛЯ
А счет здесь ведется не по индейцам, а по хижинам, потому что нельзя толком доведаться, сколько жителей в этих местах обитает, ибо велика земля,
нам здесь подвластная и нами замиренная, и индейцам несть числа.
Из послания Гарсии де Лермы королевскому двору 16 января 1530г.
В тяжких трудах проходила подготовка третьей по счету экспедиции Колумба. Никто не хотел вкладывать капиталы в это ненадежное и невыгодное, по общему мнению, предприятие.
В мае 1498 г. шесть небольших каравелл вышли наконец на просторы Атлантики. Через два месяца каравеллы оказались вблизи острова Тринидад. К западу от него виднелся берег, нареченный Колумбом Землей Благодати. Тогда еще великий мореплаватель не подозревал, что эта береговая полоса - часть огромного материка - Южной Америки. Корабли обследовали восточную и северную часть полуострова Пария. Оказалось, что прибрежные отмели чрезвычайно богаты жемчугом. На карте, которая составлялась во время плавания, появились Жемчужный залив и Жемчужный берег. Самый большой остров к северу от Парии испанцы назвали Жемчужным (теперь остров Маргарита). Таким образом, в третьей экспедиции Колумбу удалось открыть, как он писал, обширную землю к югу от Антильских островов, до сих пор никому неизвестную.
В 1499 г. Фердинанд и Изабелла отменили монополию, предоставленную ранее Колумбу на завоевание новых территорий. Прежние соратники Колумба, а теперь его соперники получили доступ к заветным землям и на свой страх и риск поспешили продолжить дело, начатое великим мореплавателем. Педро Алонсо Ниньо, участник всех трех экспедиций Колумба, детом 1499 г. самостоятельно прибыл на остров Маргарита промышлять ловлей и обменом жемчуга. Ниньо обследовал еще 54 лиги6 береговой полосы к западу от острова. Почти одновременно с Ниньо в Атлантику ушли три каравеллы под началом Алонсо де Охеды, бывшего сподвижника Колумба. Охеда открыл побережье Гвианы и устье великой реки Ориноко. Затем, пройдя по следам Ниньо, он дошел до мыса Кадеры и направился далее на запад, пока не оказался около озера Маракайбо и мыса Ла-Вела. Пройдя более 540 лиг вдоль неведомого берега, названного им Венесуэлой, Охеда повернул в море и вскоре прибыл на остров Эспаньолу.
Тем временем интерес к новым землям в Испании разгорался все сильнее. Все больше людей, далеких от морского и военного дела, обращалось мыслями к заманчивому западу. К таким людям относился и богатый севильский юрист Родриго де Бастидас. Знакомство его с Хуаном де ла Косой, который только что вернулся из плавания под началом Охеды, развеяло всякие сомнения. Бастидас решил расстаться с солидной клиентурой и испытать свои силы в торговом деле за океаном. Определив Хуана кормчим, он в октябре 1500 г. пустился штурмовать Море-Океан. На первых порах судьба была к нему весьма благосклонна.