– Вот барыганы! Все есть у папаши! Нет, заслал своего цыпленка в Румынию за обувью. – вставил Игорь наконец.
Саша, на удивление Петра, соглашательским тоном добавил:
– А как же! Они своих детей приучают – пусть, мол, отведают сами, что почем.
– Во! – Игорь с многозначительным видом поднял вверх палец, – сам пусть
зарабатывает. Не даст своему же сыну просто так ничего. Жлобская душа!
– А нам только в кайф душить эту породу!
Петру стало не по себе. Под мышками выступила влага. Не хотелось выказывать какого бы то ни было волнения, но притворство ему претило. И тем не менее, насколько было в его силах, он постарался сохранить самый непринужденный и безразличный вид.
– Жуки навозные. Недодавленные, – вступил снова Игорь – Ползают, копошатся, в своем дерьме. Что видят они в жизни, кроме своего барахла? За копейку друг дружку сдадут с потрохами. Что? Не веришь? Масть не пойдет, или привидится, что его собрат лучше живет, да еще и конкурент, – с превеликим удовольствием отдадут нам на съедение. Нас боятся… и ненавидят. А чуть что, не поделят чего – живо, к нам бегут – губить вчерашних корешей. Жалкие твари.
–Да пусть себе растут буйным цветом! Чем же нам питаться, как не ими?! – скрипнул Олег.
– Это-то, конечно. Но взглянешь на то, как они существуют.. тьфу! Для них же грОши
всего дороже. Только и делают, что считают доход-расход. И все время расстраиваются. Все мало. Разве же можно себя, после этого, за человека держать? У нас, к примеру, как? Придешь из тюрьмы – примут с распростертыми объятьями. Оденут, накормят, напоят, в дело возьмут.
– Это точно. – подтвердил Олег.
– Мы вот сейчас едем. Нас на вокзале будут наши старики встречать, люди все
серьезные, засиженные, у каждого лет по 15 зоны за плечами. Потрешься с ними, поймешь – кто чего стоит.
– И как вы с ними? – заинтересовался Саша.
Олег распластался в улыбке, Игорь закачал головой.
– Не-е, мы с ними в уважихе. У нас строго в этом отношении. С ними – в полной уважихе.
– Там, что не так ляпнешь, – перо проглотишь – сообразить не успеешь. Один папа у нас, так очень резкий чел. Дисциплину и воспитание ценит высоко. И если за рамки выскочишь – рискуешь. Ему человека убить – что муху прихлопнуть.
– Нам еще до них далеко, – пояснил Игорь. – Воры настоящие – настоящие люди. Разве из наших кто, так, по дешевому сдаст своего?! Настоящий вор – кремень. Перед кем мы ползаем на пузе? Мы – сами себе господа! Наши старики – воры в законе. Все, как надо у них. Не так, как у многих новых. Тех, что тащат под себя, как барыги. Таких, мы не во что не ставим. Раз вор в законе, дерьмо житейское связывать его не должно. Вот, к примеру, дом, особняк купил. Обставил антикваром разным, шестисотый взял, жена, дети; Сможешь потом по-воровски жить? Никого не бояться и класть на власти? Человек привыкает ко всему. Всего жалко становится… Он, скорей, себя предаст, честь свою воровскую, корешей подставит, чем собственностью своей пожертвует и семьей. Зачем такая жизнь? Под ментов поганых ложиться, чинуш ничтожных? Нет, не для человека это, не для вора. Если, все-же имеет вор навороты разные, да еще и семью, но в нужный момент, не покривив душой, от всего отказаться сможет, тогда, конечно – базара нет. Но все это – очень затруднительно, поэтому, по-нашему, предосудительно. Закон не фраера выдумывали. Одни думают – они на свободе, а воры по тюрьмам мыкаются. На самом деле, вор, он и в тюрьме человеком остается, а те другие, на свободе яко бы, мучаются, как ужи на сковороде извиваются, от комплексов своих и проблем. А свобода для нас, пацаны, самое, что ни на есть, основное. Поэтому, и сажают нас. Время от времени…. Вот, недавно, на Темного, менты облаву натуральную устроили. И что? Наши его укрыли по всем правилам. Оставлять ему нечего было. Семьи нет, квартиру снимает. Ксиву новую сделает, общак – пользуйся. Но и Темный не такой человек, чтоб только за счет общака жить. С его руки сколько ели? Последней сукой стал бы тот, кто продал бы его ментам или Красноярской братве.
– Ну, здесь-то еще, все путем. Вот, за кордоном, конкретно, недоделанный народ живет.