Я опять открыл глаза, и то, что увидел, очень удивило меня. Старая Флавия, думая, что я заснул, приблизилась ко мне. Толстая, серая, словно сова, застыв в неподвижной позе, она разглядывала меня, опершись на ручку щетки. В ее взгляде сквозили и презрение, и любопытство, и насмешка. Казалось, она нимало не смутилась, когда я неожиданно посмотрел на нее. Она усмехнулась, обнажив свои почерневшие зубы, торчавшие из бледно-розовых десен, и сказала довольным голосом:
— Э, да ты, оказывается, вовсе не болен! Просто ты подрался и тебе хорошенько всыпали…
Кажется, она обрадовалась, уличив меня во лжи, а может быть, ей было приятно узнать, что меня основательно вздули.
Это привело меня в бешенство, и уж не знаю, как только мне удалось сдержаться. А Флавия все смотрела на мои разбитые губы, на заплывший глаз. Потом, не сказав ни слова, пожала плечами, и мне показалось, что в ее глазах заиграли хитрые огоньки.
В первый раз я прочел во взгляде постороннего человека, что ему известно о моем поражении. Волна гнева захлестнула меня. Согнувшись в три погибели, старуха подбирала сор совком. Ее неторопливые, спокойные движения еще больше разжигали мою ярость. Я крикнул:
— Ну да! Мне здорово всыпали! Но это еще не все! Нет! Не все! Я отомщу! Я еще отомщу за себя!..
Старуха выпрямилась и повернулась ко мне. На ее лице не было удивления, вовсе нет! Она была серьезна, строга. Перевалившись на бок, почти свешиваясь с кровати, я выдержал ее взгляд и вдруг почувствовал, как ненависть проникает во все, даже в самые далекие, клеточки моего тела. Я посмотрел на нее с такой ненавистью, словно передо мной стоял сам Альмаро. Я ненавидел ее так же, как и Альмаро!
Старуха не спеша взяла ведро, щетку, совок, тряпку и направилась к двери. Она и в самом деле походила на сову. Потом обернулась и, словно для себя, хрипло произнесла наставительным тоном:
— Скоро ты наворотишь таких дел, что и сам не рад будешь…
И захлопнула дверь.
Растянувшись на койке, я пробурчал:
— Вот подлюга!
Я был весь в поту. Над кроватью жужжали мухи.
Во вторник вечером.
Наступила ночь, и темнота, разлившаяся за окном, казалось, проникает в меня и вызывает озноб во всем теле. Я не мог больше сидеть в этой комнате и прыжком вскочил с кровати.
Еще раз полюбовался в зеркале своим глазом и губами. Подумал, что мое исчезновение, наверно, встревожило Монику. Но мне не хотелось появляться к ней с распухшим лицом. Уже больше недели мы не были вместе… Однако я больше чем нужно задержался у зеркала и начал уже испытывать то тревожное чувство, которое охватывало меня всякий раз, когда я слишком долго предавался этому занятию. Наконец я решился, набросил куртку и торопливо вышел. На лестнице никого не было. Выйдя на улицу, я двинулся вперед, слегка прихрамывая. Какая-то женщина, стоявшая на углу улицы, кивнула мне, улыбаясь, но я молча прошел мимо. Ночь была светлая. Преодолев несколько лестниц, я вскоре очутился у виллы.
Сердце колотилось от волнения и быстрой ходьбы. Прижавшись спиной к стене, я неподвижно замер напротив решетчатой ограды.
Дом 52!
Мимо прошел троллейбус. Слабо освещенные лица пассажиров, видневшиеся за стеклами троллейбуса, были какого-то мертвенно-землистого цвета.
Я сунул руки в карманы, нащупал нож. Дом как будто вымер. Нигде ни огонька. Листья пальм в саду, залитые светом поднимающейся луны, казались вырезанными из белой жести. Я поискал глазами окно кабинета на втором этаже. Так и есть, третье слева. Вчера, выходя из дома, я свернул на аллею справа и должен был пройти вон под тем развесистым фикусом. Сейчас я что-то не помнил этого фикуса. Но зато в память отчетливо врезалась вот та амфора, стоящая у входа в сад.
По улице, пригнувшись, промчался велосипедист. В темноте проплясал его маленький фонарик. Потом мимо прошла молоденькая девушка и украдкой взглянула на меня. Моя застывшая в ожидании фигура могла вызвать подозрение. Но я все-таки стоял и стоял, будто загипнотизированный этим белым фасадом, этими опущенными жалюзи.
Собаки в доме не было. Если бы кто-нибудь захотел проникнуть в виллу, ему достаточно было перелезть через решетку в конце ограды и, прячась за деревьями, добраться до угла здания. Оттуда можно вскарабкаться на балкон по водосточной трубе. Для этого нужны новые сандалии на добротной веревочной подошве. Широкую балконную дверь открыть, вероятно, не трудно. Для того чтобы отпереть замок снаружи, часто бывает достаточно простой отмычки из толстой проволоки.