— Ханна...
— Ополченцы — хорошие парни. Это то, что ты постоянно говоришь. Так в чем проблема? Ты хочешь сказать, что я должна их бояться?
Ноа сглотнул.
— Нет. Не ты. Ты в безопасности.
Ханна ненавидела то, что не доверяла Ноа полностью. Она ненавидела, что хотела бы, чтобы Лиам оказался здесь вместо него. Это заставляло ее чувствовать себя виноватой. Но это все равно правда.
Дом опустел без Лиама.
Она чувствовала его отсутствие, как дыру в своем сердце. Как быстро он стал важной частью ее жизни, такой же дорогой для нее, как семья.
Ханна отогнала эти мысли и открыла входную дверь. Ее обдало холодом. Она не надела куртку. Вышла на крыльцо, чтобы лучше видеть. Она держала свой «Ругер» наготове.
Призрак выскочил на крыльцо со свирепым рычанием.
— Призрак, оставайся здесь, — скомандовала она.
Его тело напряглось, каждый мускул дрожал, но он не отходил от нее. Его работа заключалась в том, чтобы охранять свою стаю — Ханну, Майло, Шарлотту — и его стая сейчас здесь, в доме.
Она хотела зарыться рукой в его шерсть, чтобы успокоиться, но ей приходилось держать пистолет обеими руками. Пес прислонился к ее боку. Она откинулась назад.
— Ты можешь перестать лаять, мальчик? Мы не хотим привлекать излишнее внимание.
Призрак оскалился, выражая свое категорическое несогласие, но послушался. Его громкий лай снизился до рычания, которое вибрировало во всем его теле.
В ста ярдах справа от нее в лунном свете двигались тени. Ханна с нарастающим ужасом наблюдала, как двое ополченцев вытаскивают из дома мужчину и женщину. Двое детей жались на лужайке и плакали.
Люди сидели в кузовах грузовиков. Сгорбившись и прижавшись друг к другу. Рядом с ними валялись чемоданы, вещевые мешки и корзины для белья. Несколько ополченцев неплотным кольцом окружали грузовики, с оружием в руках, следя за тем, чтобы люди оставались на месте.
Дальше по улице, на другой стороне, другую семью вытащили из кроватей и вывели на улицу. Трое мужчин направили на них винтовки.
Сердце Ханны остановилось.
— Что они делают?
Ноа не ответил. Он оставался в дверном проеме. Его лицо выглядело бледным и напряженным.
Кровь бросилась ей в уши. Гнев зародился в груди.
— Это Миллеры. А это Майк Дункан и его сын Джамал.
Через дорогу от Миллеров Дэррил Виггинс стоял на крыльце своего дома, укутав плечи одеялом. Отсюда Ханна не могла видеть его покрытое синяками лицо.
Ополченцы перешли к следующему дому, не тронув его.
— Ополченцы выгоняют людей из «Винтер Хейвена», — сказала она, отвечая на свой вопрос. — Это так?
Ноа тяжело вздохнул.
— Да.
— Но не всех.
— Да.
— Куда пойдут эти семьи? Что они будут делать?
— Вернись в дом, Ханна...
Ханна повернулась и бросила на него яростный взгляд.
— Скажи мне, что происходит прямо сейчас, или я пойду туда и сама спрошу Маттиаса Саттера.
Ноа потер лицо. Глубокие тени залегли у него под глазами.
— Розамонд предоставила этим людям их места здесь. Она имеет право их забрать.
Ханна уставилась на него, на мгновение ошеломленная, и не знала, что сказать.
— Ты серьезно?
Ноа не ответил.
— Это даже не имеет смысла. Стэнли жили здесь, когда я только переехала в Фолл-Крик. Это их дом. Не одолженный, не занятый на время. Их собственный.
— Ополчение решило, что «Винтер Хейвен» слишком сложно защищать с потенциальными несогласными в их среде. Они перераспределяют жилье в соответствии с потребностями безопасности...
— Ты себя слышишь? Это твои слова или чьи-то еще?
Ноа сглотнул.
— Это не в моей власти, Ханна. Все случится, хотим мы этого или нет.
Она сузила глаза.
— Я думала, ты начальник полиции.
— Да, но...
— Как это может быть не в твоей компетенции? Как ты можешь позволять этому происходить прямо на твоих глазах? Это люди, которых мы знаем! Это Фолл-Крик. Твой город. Твои граждане. Твои друзья!
Рот Ноа истончился в бескровную линию.
— Ополчение получило определенные полномочия во время этого кризиса...
— Ополчение? — спросила Ханна. — Или Розамонд Синклер? Или теперь это одно и то же?
Глава 55
Ханна
День тридцать восьмой
Грудь Ханны сжалась. Стало трудно дышать.
— Они избавляют «Винтер Хейвен» от всех, кто не разделяет их взгляды. Розамонд Синклер вышла на тропу войны. Она наводит порядок в доме. Как тиран.
Мускул на щеке Ноа дернулся.
— Я понимаю, почему ты ненавидишь Розамонд Синклер. Она мать Пайка, человека, который причинил тебе боль. Легко приравнять их обоих друг к другу. Но то, что ты сказала раньше — нет, ты не права. Розамонд — это не ее сыновья. Она заботится об этом городе. Она старалась сделать все возможное для Фолл-Крик с самого начала этой неразберихи.
— Совершала ли она ошибки? Да. Приходилось ли ей идти на компромиссы, чтобы обеспечить нашу безопасность? Да. Ты же видела, что там творится. Уязвимые города и поселки подвергаются нападениям. Царят беззаконие и анархия. Здесь такого нет, и единственная причина — быстрое мышление и сильное руководство Розамонд.
Ханна недоверчиво покачала головой.
— Ты вообще себя слышишь? Оглянись вокруг. Кого она сегодня оберегает?
Взгляд Ноа метнулся к ополченцам и обратно к Ханне. На его лице читалось напряжение и беспокойство.
— Говори тише.
— Или что? Или они причислят меня к несогласным и тоже утащат? Или просто попытаются убить, как Лиама и Бишопа?
Щеки Ноа покраснели.
— Нет! Я им не позволю.
— О? Ты остановишь их так же, как останавливаешь это?
— Это другое.
— И в чем разница?
— Думаешь, я хочу это делать?! Думаешь, мне это нравится?! Что я согласен с этим?!
— Это то, чего я не понимаю. Помоги мне понять.
Его лицо помрачнело.
— Я должен это принять, Ханна. У меня нет выбора. У нас нет выбора.
Наконец-то он был честен. Наконец-то он признал это.
Ноа сделал шаг к ней, подняв левую руку, чтобы коснуться ее щеки, как когда-то давно, целую жизнь назад.
Призрак обернулся и с предупреждающим рыком встал между ними. Пес почувствовал напряжение между ними, почувствовал растущее беспокойство Ханны. Он не собирался подпускать к Ханне никого — даже ее мужа.
Ханна не стала его упрекать.
— У нас всегда есть выбор, Ноа, — просто сказала она. — Всегда.
Рука Ноа упала на бок. Он сжал ее в кулак. Его плечи опустились, выражение лица было убитым.
— Я делаю это ради Майло.
— А при чем здесь Майло?
— Его лекарства. В аптеке их нет. Как и во всех остальных аптеках в округе, возможно, во всем штате, если они вообще еще работают. Ополченцы привозят ему лекарства. Он в самом верху в их списке потребностей. Из-за Розамонд.
— Мы можем достать их где-нибудь еще. Должен быть другой вариант.
— Нет, — резко ответил он.
Ханна покачала головой.
— Нет. Я в это не верю. Ты сказал, что у тебя есть лекарства на пять лет.
— Есть, но этого недостаточно. Нам может понадобиться больше. Нам нужно больше, чтобы обезопасить себя.
Она видела это в его глазах — теперь он перед ними в долгу. Точнее, он им обязан.
Его лицо потемнело.
— Я сделаю все, чтобы защитить Майло, Ханна. Все, что угодно.
Ханна отпрянула назад, как будто он дал ей пощечину.
— Я тоже. Но должна быть грань, Ноа.
Его глаза стали злыми.
— Нет никакой черты, кроме той, которая сохранит жизнь Майло. Майло и тебе. Разве ты не видишь? Вот что важно. Мы пройдем через это. Втроем.
— Нас четверо.
У него хватило приличия выглядеть пристыженным.
— Прости, Ханна. Да, нас четверо. Ты, я, Майло и ребенок. Я сделаю все возможное для города, но ты — мой приоритет. Вот и все. Я не буду извиняться за это. Я сделаю все, что должен, чтобы ты оставалась в безопасности.
Она снова посмотрела на улицу. Холод жалил ее лицо и руки. Глаза жгло.
Один из горожан сопротивлялся. Он замахнулся на солдата. Солдат ударил его прикладом своей винтовки. Мужчина рухнул на снег. Женщина и девочка-подросток закричали и побежали к нему.