Ноа Шеридан отсутствовал. Лиам не мог сказать, что его это беспокоит.
— Что все это значит? — спросил Лиам.
— Квинн потрудилась, — с усмешкой ответил Бишоп. — Она собирает людей.
— Я в курсе, — признался Лиам.
Квинн выслеживала его каждый день, появляясь в старом доме Ханны, прыгая на пятках на крыльце, как задорный щенок, пока он не сдавался и не открывал дверь. Дважды она находила его во время одиноких прогулок и приставала к нему в течение двух часов.
А ему так хотелось немного тишины и покоя, чтобы подумать.
Она желала, чтобы он научил ее драться, как научил Ханну. У девчонки хватало смелости и духа, он бы взялся за ее обучение. К тому же она была язвительной и дерзкой. Она ему даже нравилась.
— Хватит уже, — сказала Ханна со сталью в голосе. — То, что происходит, неправильно. Даже за гранью неправильного. Мы должны это остановить.
Две ночи назад ополченцы ворвались в «Винтер Хейвен». Двадцать семь семей подняли с постелей и выгнали из домов. Только ополченцам и тем немногим гражданам, которые доказали свою преданность Розамонд Синклер, разрешили остаться.
Таким людям, как Дэррил Виггинс и Ноа Шеридан.
Общественный продовольственный склад оставался открытым — и хорошо охраняемым — в средней школе, но ополченцы составили обновленный список тех, кто получил разрешение на получение продуктов, а кому отказали.
По крайней мере, четверть города по той или иной причине попала в черный список. С исчезновением припасов из церкви Кроссвей люди начали голодать.
На жизнь Лиама и Бишопа больше не покушались. Впрочем, Лиам не страдал наивностью. Еще одно покушение обязательно произойдет. Вопрос лишь в том, когда.
Маттиас Саттер этого так не оставит. И Розамонд Синклер тоже.
Лиам не боялся их. Он был готов.
— О чем ты говоришь? — спросил Лиам.
— Мы пригласили тебя сюда сегодня, чтобы попросить о помощи, — пояснила Молли. Она посмотрела в глаза Квинн. — Пришло время действовать.
— Ты сказал, что не сможешь бороться с ополчением в одиночку, — заявила Квинн. Она широко развела руки, жестом указывая на людей, сидящих вокруг нее. — Тебе нужны солдаты. Вот они.
Лиам уставился на нее.
— Я в деле, — не колеблясь, отозвался Бишоп.
Несколько человек удивленно посмотрели на него
— Я не думал, что вы человек насилия, пастор, — проговорил Майк Дункан.
— В этом падшем мире насилие — прискорбная необходимость, — возразил Бишоп. — Вопрос не в том, хорошо или плохо насилие. А в том, чему служит насилие? Достойно ли то, за что вы боретесь?
Он наполовину отвернулся от окна, вид у него был серьезный, но решительный.
— Никто больше не должен потерять свою семью. По мне, так за это стоит бороться.
Квинн кивком выразила ему свое признание и повернулась к Рейносо.
— Офицер Рейносо?
Рейносо почесал щетину на челюсти и кивнул.
— Признаюсь, сначала я этого не заметил. Но я ненавижу то, во что превращается наш город. Пора положить этому конец.
— Согласна, — яростно отозвалась Перес. — Вы можете рассчитывать на меня. Хейс тоже в деле. Он немного ленив и слишком любит свои пончики, но он хороший человек. Он будет на нашей стороне.
— Я не солдат, но знаю толк в охотничьем ружье, — сообщил Дейв Фаррис.
— Я нет, но знаю нескольких человек в приюте, которые умеют пользоваться оружием, — заговорила Аннет. — Они так же расстроены, как и мы. Возможно, они тоже захотят бороться. Я помогу, чем смогу.
— Мы тоже, — поддержал Майк Дункан. — Просто скажите нам, что вам нужно.
Квинн положила руки на бедра и перевела взгляд на Лиама.
— Ну?
Лиам понимал, что Розамонд Синклер и ополченцы не остановятся. Он знал таких людей. Они развращены жадностью, опьянены властью.
Они не успокоятся, пока не захватят столько власти, сколько смогут. А потом они захватят еще больше.
Со своими прикладами, которые превращали полуавтоматы в почти автоматическое оружие, они уничтожали всех на своем пути. Никто не чувствовал себя в безопасности. Ни Аттикус Бишоп. Ни взбалмошная Квинн, и особенно Ханна.
Если Розамонд Синклер когда-нибудь узнает, что именно она и Призрак убили ее сына, они оба окажутся у нее на прицеле.
Сможет ли Лиам допустить такое? Сможет ли он оставить этот маленький городок тиранам и бандитам, выдающим себя за спасителей?
Он положил руку на рукоятку пистолета у бедра.