После того, как накануне вечером во «Френдли» едва не произошел бунт, Розамонд и шеф Бриггс приняли решение закрыть магазин, заправку и аптеку Винсона на день или два, пока не будет выработана очередность охраны.
— Это для всеобщей безопасности, — спокойно сказал Ноа. — Как только порядок будет восстановлен, мы снова откроем все для посетителей, в пределах разумного. Мы делаем все возможное, уверяю вас.
Пожилой латиноамериканец сплюнул на снег.
— Разве этот снегоход не принадлежит Билли Картеру? Я узнаю этот рисунок с пауками по бокам.
Ноа признал в нем кассира, работающего на полставки в банке Общественного траста. Дэниел Родригез обычно отличался дружелюбием и приятным характером, а не раздражительностью, как сейчас. Люди начали меняться, и Ноа это не нравилось.
Он заставил себя улыбнуться, хотя не испытывал никакого желания.
— Этот снегоход предоставлен правоохранительным органам на короткое время, чтобы мы могли выполнять свою работу и убедиться, что вы, жители, получаете необходимую помощь и остаетесь в безопасности.
— Безвозмездно, чтоб я сдох, — проворчал Родригез.
Ноа решил не обращать на него внимания. Старик устал, испытывал стресс и был голоден, как и все остальные. Нет смысла расстраивать его еще больше, вступая в спор.
На выданной Ноа куртке сбоку была молния для доступа к служебному оружию. Он расстегнул ее, готовый пожертвовать теплом ради скорости. На всякий случай.
Убедившись, что Майло не отстает от него, Ноа пробирался по снегу вдоль внешнего края очереди. Ноздри саднило, холод ранил легкие. Кончики пальцев все еще жгло и щипало от обморожения.
— Как долго продлится отключение света? — прокричала Максин Хэммонд. — У меня не осталось еды, чтобы накормить детей. Дров тоже нет. Прошлой ночью я думала, что мы замерзнем до смерти.
— Мы не уверены, миссис Хэммонд, — осторожно сказал Ноа. — Но у нас уже есть кое-какие варианты. Средняя школа используется в качестве аварийного убежища, если вам это нужно. Кто-то должен был прийти и уведомить вас.
За последние два дня три офицера, пять офицеров запаса и около тридцати добровольцев ходили от дома к дому — одни на квадроциклах и снегоходах, другие на лыжах и снегоступах — передавая информацию о чистой воде, которую он узнал от Молли, и проверяя, какие дома заняты, а какие пусты.
Они также не забывали спрашивать о наличии ресурсов и припасов. Некоторые жители отвечали на них охотнее, чем другие. Чем больше ресурсов будет у общины, тем эффективнее они смогут помочь всем.
— Да, и что? — Миссис Хэммонд покачала головой, нахмурившись. — Слышала, что прошлой ночью они разместили почти двести человек. Едва накормили их супом, не говоря уже о приличном ужине. Не хватило кроватей, и большинство людей спали на полу спортзала, прижавшись друг к другу, как сардины в банке.
— Мы работаем над этим, — заверил Ноа. — Пожалуйста, потерпите еще немного. Мы делаем все, что в наших силах.
Миссис Хэммонд отвернулась с презрительным фырканьем.
— Этого недостаточно.
Все больше людей обращались к нему. Он не мог ответить на все вопросы, к их неудовольствию. Он продолжал идти.
За последние два дня умерли три человека: женщина с почечной недостаточностью, прикованный к инвалидной коляске мужчина лет восьмидесяти и трехлетний мальчик, который посреди ночи скинул с себя одеяла.
У семьи маленького мальчика не оказалось ни камина, ни дровяной печи, ни генератора. Но и в убежище они не пришли.
Ночные температуры опускались до отрицательных значений, даже без учета ветра. А при штормах с эффектом озера Мичиган ветер всегда дул холодный.
Без средств обогрева дома становились слишком холодными.
Даже при потрескивающем огне они с Майло спали полностью одетые, в нескольких пижамах, толстых носках и свитерах. Прошлой ночью он соорудил обогреватель из цветочного горшка, как посоветовал Квинн.
Обогреватель на удивление хорошо грел. На самом деле, горшки стали слишком горячими, чтобы прикасаться к ним голыми руками.
Даже с дополнительным теплом ему все равно не удавалось заснуть. Он метался и ворочался всю ночь, постоянно беспокоясь обо всем — об опасном холоде, о близких бунтах, об уменьшающемся количестве еды, но в основном о лекарстве Майло.
После вчерашнего визита к Квинн и ее бабушке он зашел в аптеку Винсона. Роберт Винсон был стройный, подтянутый белый мужчина лет шестидесяти, его редеющие белые волосы резко отступали ото лба.
— Я проверил все ящики в подсобке, — мрачно сказал фармацевт. — Еще одна партия должна была прибыть двадцать четвертого числа, но она так и не поступила. А из-за праздников и снежной бури, которая разразилась прямо перед Рождеством и задержала многие поставки, некоторые наши рецепты закончились или находятся в резерве. Прости, Ноа, но у меня закончился гидрокортизон.
Ноа тяжело сглотнул. Поскольку последние несколько дней он давал Майло двойную дозу, у него оставался только недельный запас. И одна инъекция ударной дозы на случай чрезвычайной ситуации. Вот и все.
— Этого не может быть.
Доктор Винсон потер глаза.
— Послушай. Майло может принимать преднизон в крайнем случае, но врачи не советуют назначать его детям, потому что возможны долгосрочные побочные эффекты, включая задержку роста. Но в экстренных случаях…
Он сунул Ноа в руку маленькую бутылочку. Она оказалась заполнена меньше, чем наполовину.
— У тебя должен быть рецепт на это, но я знаю, что сейчас это почти невозможно. Мне жаль. Хотелось бы больше. У меня есть пациенты с лимфомой Ходжкина, болезнью Крона, аутоиммунными заболеваниями. Я бы с радостью отдал все это твоему сыну, но просто не могу.
Ноа уныло кивнул. Преднизон даст Майло еще две недели или около того.
А что потом? Этот вопрос звучал в его голове снова и снова, преследуя Ноа. Что потом? У него все еще нет ответа.
— Ноа Шеридан! — раздался громкий голос, резко вернув его в настоящее. — Я не предполагал, что для того, чтобы привести тебя в церковь, потребуется такое сильное потрясение, но, полагаю, Господь делает то, что должен!
Здоровенный чернокожий мужчина распахнул боковую дверь, проскочил мимо волонтера, наполнявшего чью-то сумку консервированными бобами, и бросился к Ноа.
Он заключил Ноа в крепкие медвежьи объятия, едва не сломав ему ребра.
— Бишоп, — приглушенно произнес Ноа, прижатый к груди друга. — Я тоже рад тебя видеть.
Аттикус Бишоп отстранился и заглянул ему в лицо.
— Тебя даже не видно под всем этим дерьмом. На улице холодно. Заходи внутрь!
Он подошел к Майло и протянул ему руку.
— Привет, Майло. Как дела?
Майло подпрыгнул, чтобы дотянуться до его руки, чуть не упал в снег, но широко улыбнулся.
— Теперь я могу кататься на снегоходе. Папа говорит, что я могу даже управлять им! Папа не ездит слишком быстро, но я точно буду разгоняться до восьмидесяти миль в час, как на варп-скорости.
— Может быть, я сказал «может быть», — уточнил Ноа. — И нет, точно не будешь.
— Почему он проходит без очереди? — закричал кто-то.
— Мы стоим уже два часа!
— Это несправедливо!
— Все будут сыты, — заявил Бишоп, приветливо махнув рукой толпе. — Не волнуйтесь.
Несколько человек продолжали ворчать. Бишоп лишь усмехнулся и проигнорировал их.
— Терпение — великая добродетель, — проговорил он, понизив голос и подмигнув Майло, — но почему-то мне кажется, что сейчас они не оценят проповедь.
Глава 30
Ноа
День четвертый
Ноа и Майло последовали за Бишопом внутрь, в большую комнату. Сотни мешков, коробок и банок с едой заполняли металлические стеллажи от пола до потолка. Каждый сантиметр свободного пространства оказался заставлен припасами.
Рядом с боковой дверью находилась перегородка с отверстием, похожим на окно, через которое два волонтера распределяли продукты — по несколько пакетов еды на каждого человека, включая детей.