— Вы хотите, чтобы я попросил их уйти?
Аннет понизила голос.
— У них двое детей. Нет камина и колодезной воды. Что они будут делать? Возможно, мы дойдем до этого момента, но не сейчас. Я надеялась, что ты сможешь просто их предупредить.
— Конечно.
— Что нам нужно, кроме продуктов и туалетной бумаги, так это охранник. Кто-то, кто будет следить за порядком.
Ноа покрутил обручальное кольцо, его беспокойство росло. Прошла всего одна неделя, а у приюта уже явно появились трудности. Люди испытывали все больший стресс. Слова Розамонд «каждый может внести свою лепту» не работали, когда у людей оставались скудные запасы и им нужно было кормить собственных детей.
— Я не могу вам ничего обещать, кроме того, что мы постараемся чаще заходить в приют.
Аннет вздохнула.
— Да, я понимаю.
— Простите, Аннет, — сказал он. — Ладно, покажите мне Джонсонов…
— Шеридан, ты там? — раздалось из рации. — У нас проблема.
Ноа отцепил рацию от пояса и отошел от Аннет и Ли, чтобы уединиться.
— Я здесь, Джулиан. Какая проблема? Что теперь?
— Наши задержанные в здании суда, похоже…, исчезли.
Ноа застыл на месте.
— В смысле?
— Один из наших новобранцев — Ченнинг Харрис — дежурил в здании суда. Он признался, что задремал наверху где-то около пяти вечера. Около семи он проснулся, но не проверял их до восьми, когда пришел сменить помойное ведро. Они пропали.
Ноа напрягся.
— Что?
— Дверь стояла открытой. Он говорит, что ключ лежал на столе, но теперь его нет. Он думает, что они как-то взломали старинный замок. Этой штуке сто тридцать лет.
— Тогда зачем они взяли ключ?
— Откуда я, черт возьми, знаю, Шеридан?
— А с чего вы взяли, что Харрис не выпустил их сам?
— Мы не знаем. Вот почему Рейносо держит его под стражей, пока не выясним, что, черт возьми, только что произошло.
У Ноа заныло внутри.
— Может быть, один из прихвостней Картеров просто прошел мимо его жалкой храпящей задницы, стащил ключ и выпустил их прямо у него под носом.
— Возможно, ты прав. Вот что получается, когда вынужден доверять гражданским лицам такое дерьмо.
Ноа взглянул на часы. Уже восемь тридцать. Они находились на свободе порядка трех часов, а может быть, и больше, в зависимости от того, насколько Харрис был честен в отношении своего сна.
— Проклятье!
— Мы отправимся за ними. На этот раз без обиняков. К черту шефа Бриггса. Полагаю, ты не против.
Ноа направился к входным дверям спортзала.
— Я иду с вами.
— Мы собираемся и направляемся в лагерь Картеров. Конечно, они могут скрываться у своего троюродного брата, Фрэнка Ламберта, на Сандерс-роуд возле Бароды…
— Нет!
Неправильно. Все неправильно. Рэй Шульц не стал бы «укрываться». Не после того, что случилось вчера в кладовой. У них было три часа. Достаточно времени, чтобы добраться до места, собрать оружие и отправиться в путь.
Его кровь заледенела.
— Джулиан, — проговорил он изменившимся голосом, переходя на бег. — Я знаю где они.
Глава 45
Квинн
День седьмой
Квинн крепко схватила Майло за руку и потянула его за собой. Они бесшумно, но быстро двинулись по затемненному коридору.
Комнаты воскресной школы располагались по правую сторону. Вдоль левой стены располагались высокие узкие окна, через которые проникал слабый свет. Генератор использовался только для электроснабжения церкви. Густые тени покрывали все вокруг. Она моргнула, чтобы глаз привыкли к темноте.
Они продолжали двигаться. Эта часть помещения не отапливалась. Холод пробирал до костей. Они оба дрожали.
Миновали комнату для изучения Библии, кладовку уборщика, небольшой туалет — всюду пусто. Квинн открывала каждую дверь, пробиралась внутрь и выжидала, прислушиваясь к звукам и движениям, каждый мускул ее тела находился в напряжении.
Она звала девочек срывающимся, отчаянным шепотом.
— Хлоя? Юнипер?
Никто не отвечал.
Здание церкви имело форму буквы Г. Церковные помещения находились в длинном крыле буквы Г. Кладовая и комнаты для хранения продуктов располагались на противоположной стороне от святилища в коротком крыле.
Она полагала, что Рэй и его дружки сейчас в коротком крыле, но не знала наверняка. Им нужно быть осторожными.
Квинн и Майло крались в темноте. На ковре их шаги отдавались тихо, но в ее ушах они звучали слишком сильно. Она крутила головой, оглядываясь во все стороны в поисках опасности, наполовину ожидая, что нападающий в маске выскочит из тени и схватит ее за горло.
Остановившись у кабинета секретаря, она прислушалась. Ни звука. Ни намека на движение. Она положила левую руку на ручку двери и повернула ее.
Щелчок вышел оглушительным. Дверь открылась.
Квинн шагнула внутрь, разглядывая тенистые формы книжных шкафов, большой деревянный стол, большой копировальный аппарат в углу.
— Юнипер? Хлоя? Это я. Выходите.
Прижав Майло к себе, она обследовала более глубокие тени в углах, по бокам ксерокса, за столом. Вытянув руку, она зашагала вперед, нащупывая путь.
В результате она размазала по столу что-то скользкое и мокрое. Она коснулась мягкого, хлюпающего предмета, который вроде бы должен быть тёплым, но уже остыл, став восковым.
Тело.
Квинн отпрянула, отступив назад так резко, что столкнулась с Майло.
Он споткнулся и ударился головой о копировальный аппарат. Стук эхом отозвался в неестественной тишине.
Нахлынувший адреналин заставил Квинн пригнуться и потянуть Майло за собой. Она приложила палец к губам и замерла.
Теперь их могут обнаружить. Один из нападавших наверняка мог услышать. Они ворвутся с оружием и безумными, полными ненависти глазами за лыжными масками и сделают с ней и Майло то же, что сотворили в церкви.
Они ждали, слыша только стук собственного сердца и неровное дыхание.
Ничего.
Никто не пришел за ними. Никто не выстрелил.
Пока нет.
Она поднялась на ноги, дрожа всем телом, и потянула Майло за собой. Оставив тело на столе, они вернулись в коридор и стали искать следующую дверь.
«Беги, кричал ей мозг. Просто беги».
Но есть сестры Бишоп. Потерянные, напуганные и прячущиеся. Она сама когда-то была такой. Она тоже боялась. Не точь-в-точь. Но очень похоже.
Трусилась и боялась в чулане, зажав уши маленькими ручками, чтобы заглушить крики. Она так боялась выйти, что описалась в семь лет. Или в других случаях, просыпаясь в мертвой тишине трейлера, она с абсолютной уверенностью знала, что осталась одна, что мать бросила ее, чтобы веселиться где-то далеко.
Квинн не станет Октавией. Она не бросит их.
Соседняя дверь вела в кабинет пастора. Он тоже пустовал.
Следующая комната служила чем-то вроде кладовки. Десять на десять. Полки с большими пластиковыми контейнерами. Темные куски и формы, которые она не узнала. Квинн нащупала вешалки с одеждой на плечиках.
Сначала ее мозг не мог понять, что это, но потом она сообразила. Сетка, натянутая на проволоку в форме крыльев. Халаты и длинные хлопковые платья. Накрученные на круглую проволоку губки для чистки труб. Детские костюмы. Ангелы и библейские персонажи для рождественских и пасхальных программ.
Она протиснулась сквозь одежду, ожидая, что коснется стены. Вместо этого она нащупала что-то теплое и мягкое.
Оно с криком отпрянуло от нее.
— Тсс! Это я. Это Квинн, — яростно прошептала она. — Ш-ш-ш.
Девочка затихла. Квинн выпустила руку Майло и помогла выбраться из-за стойки с одеждой. Хлоя Бишоп бросилась к ней и зарылась лицом, залитым слезами, в живот Квинн. Ее маленькое тело сильно дрожало.