Глаза доктора задержались на столике у кровати. На нем стояли пузырек зеленоватого стекла с таблетками, кувшин с водой и бутылка виски. Доктор нахмурился. Чего-то недоставало. Ну конечно! Ножа! В первый раз доктор использовал его в гостиной, когда разрезал на Поле брюки. Потом, когда Пола перенесли сюда, доктор автоматически захватил нож с собой, подумав, что он еще сможет пригодиться, и положил его на этот столик. Нож должен был лежать здесь, когда он оставил Пег дежурить у кровати Пола и прошел в библиотеку.
Доктор сидел неподвижно, пристально глядя на то место, где раньше был нож.
Пол Радд повернул голову.
— Где… где она? — спросил он.
— Какое это имеет значение? — ответил доктор. — Мы достойно позаботились о ней. Сделали все, что могли, принимая во внимание, что не можем связаться ни с полицией, ни с врачами.
Пол снова застонал — казалось, у него болит сердце.
— Я бы с радостью умер, чтобы она выбралась отсюда живой и невредимой. Я любил ее… я так ее любил!
— Знаю, — кивнул Смит.
— Я не могу ясно мыслить, доктор. У меня все кружится в голове. Я…
— А вы не торопитесь, Пол. От разговора вам станет легче. Просто говорите все, что приходит вам на ум.
— Последнее, что я помню, — это как она сидела вот здесь, как вы сейчас… и придерживала мою голову. Я… я думаю, Пег наконец поняла, как глубоко я ее люблю. Думаю, если бы мы выбрались отсюда, она согласилась бы… после стольких лет! — На глазах Пола выступили слезы, и он быстро закрыл их рукой, содрогаясь от усилий подавить рыдания. Видимо, стыдился своей слабости. — Извините, доктор, — наконец проговорил он.
— За что, Пол?
— Я должен помочь вам, вместо того чтобы… чтобы распускать здесь нюни.
— А вы можете помочь?
— Скажите только — как?
Доктор вздохнул:
— Конечно, вам было бы очень полезно поспать, Пол, и тем не менее…
— Это я виноват. Мне нужно было оберегать ее.
— Не говорите глупостей, — резко отозвался доктор. — Почему вы должны были ее оберегать? Разве вы знали, что ей грозит опасность?
— Господи, нет, конечно! Если бы я…
— Ну, тогда давайте не изобретать вину, когда ее нет. Это самое бесполезное и безнадежное дело. Вы не знали, что она была в опасности. Я тоже. И никто другой — кроме убийцы. Если бы нам было что-то известно, мы все оберегали бы ее. — Доктор помолчал. — Хотя здесь есть один важный момент. Я сказал, что об этом никто не знал, кроме убийцы. Но есть еще одна возможность… скорее вероятность.
— Какая?
— Что она сама знала об опасности. Пег это знала.
— Она не знала! Если бы знала, сказала бы мне.
— Это точно?
— Конечно! — ответил Пол, пожалуй, слишком уверенно.
— Не поймите меня неверно, Пол. Я не хочу сказать, что у нее были какие-то причины что-то утаить от вас. Здесь каждый втайне обдумывает свой план, как выбраться из ловушки Марка. Это естественно. Если Пег наткнулась на какой-то ключ к разгадке личности шантажиста, она могла и промолчать, потому что не была в этом уверена. Она могла это скрывать, пока не поняла бы, что может что-то доказать. Только Пег слишком долго это скрывала. Шантажист догадался, что она знает, — видимо, Пег каким-то образом выдала себя. И тогда шантажист стал еще и убийцей.
Пол попытался пошевелиться, и его лицо тут же исказилось от боли.
— И все-таки я думаю, что Пег намекнула бы мне об этом, — задыхаясь, промолвил он.
— Я тоже, Пол, — сказал доктор Смит. — И если бы вы оказались этим шантажистом…
— Бога ради, что вы говорите! — вскричал Пол.
— Что вы могли ее убить, Пол.
— Вы что, тоже сошли с ума?! Я спал!
— Так вы говорите, — совершенно невозмутимо пояснил доктор.
— Да вы ненормальный! — возмутился Пол. — Я не могу двигаться! Вы это отлично знаете!