— В комнате Кей?
— Вот именно!
— Когда вы начали их искать?
— Когда Джефф пошел к вам в библиотеку, а Кей, Лорин и Джордж-морж были на кухне, соображая, что бы такое приготовить на ленч. Ферн нянчилась со своей бутылкой виски и вообще ни о чем не думала. Я поднялся наверх — прямо в спальню Кей — и начал шарить в ее бюро.
— Почему вы сразу направились в комнату Кей?
— Потому что я ее вычислил. Я не слепой, док. Она ненавидит Марка. Кей вышла за него замуж из-за его денег. А почему же еще? Но через некоторое время выяснила, что больше не может его выносить. Она вполне могла решить довести мужа до сумасшедшего дома. В этом случае она избавилась бы от Марка, унаследовав его денежки, и могла бы воссоединиться со своим ненаглядным Джеффом.
— Любопытная теория, — мрачно заметил доктор.
— Слушайте, док! Ведь этот шантажист не требовал от Марка денег. Просто его изводил. А кто из этой компании не стал бы требовать денег? Только Кей! Она уже достаточно поживилась его богатством. Кто лучше всех знает все подробности жизни Марка, чтобы иметь возможность переворачивать все с ног на голову? «Не езди этим поездом!» «Не берись за эту работу!» Конечно, его жена!
— Продолжайте, Ники.
— Все сходится на ней, абсолютно все. Она знала о том, что существуют запасные ключи и где они находятся. Поэтому Кей взяла ключ от задней двери, спустилась на крышу веранды, проникла в дом, убила Пег, потом поднялась по лестнице к себе. Но естественно, не могла поставить стул на место. Затем взяла запасной ключ от моей двери, отперла ее, чтобы подумали, будто все это сделал я. Если бы Кей могла до меня добраться, она бы с наслаждением это сделала! Однажды я, — Банта презрительно усмехнулся, — оскорбил ее благородную натуру тем, что попытался ее поцеловать, когда мы ехали в клуб. Кей отпрянула от меня, как будто я прокаженный. Видите ли, я для нее недостаточно хорош!
Доктор в душе порадовался, что ему удалось отстранить Джеффа от участия в этом разговоре.
— Вы сказали, Ники, что не слышали, как отпирали вашу комнату.
— Не слышал, — подтвердил тот. — Только, когда Пол начал орать, здесь поднялась такая суматоха! Вероятно, Кей первой вылетела из своей комнаты и подскочила к моей двери. За этим шумом и криками я ничего и не услышал.
— А зачем вы захватили с собой наверх Ферн?
— В первый раз я ходил туда один. А когда нашел ключи, понял, что произойдет. Именно так и случилось! Меня обвиняют в том, что это я их подложил. Поэтому, — Ники улыбнулся своей хитрой улыбочкой, — и решил как бы снова их обнаружить. Заставил вместе со мной подняться наверх Ферн. Бедная пьянчужка! Я и не подозревал, до чего она накачалась! Лучше бы вообще не иметь никакой свидетельницы, чем Ферн в таком состоянии.
— И вы думаете, что Кей лжет, когда утверждает, что два часа назад ключей в ее бюро было?
— А как же?! Ведь она не может признать, что они были на месте, верно?
— А что вы думаете о ее неспособности написать о преступлении Марка?
— Вы шутите? — Ники мерзко рассмеялся. — Благородный жест жестом и остается, но только если бы Кей написала, что ей известно, она была бы конченым человеком! В душе никто и не считает ее поступок благородным. Это был просто хороший спектакль, который заставил и вас, и всех остальных думать, будто она чиста.
— Насколько я понимаю, — произнес доктор, — пока еще ни один из вас не освобожден от подозрений. — Он прямо посмотрел в глаза Ники. — Что у вас есть на Марка? Что вынуждает его терпеть вас все эти годы?
Распухшие губы Ники сложились в кривую усмешку.
— Мне не очень-то нравится, док, как вы это называете. — Он достал сигарету, раскурил ее и сделал несколько жадных затяжек. — Впрочем, теперь это не имеет большого значения. Больше в этом нет смысла. А как подумаешь, так история чертовски забавная!
Смит хранил молчание, ожидая продолжения.
— Это касается старика, — сказал Ники, — золотого божка Марка, его веселого старого папочки.
— И что насчет его?
— Вы его не знали, док, этого самоуверенного и высокомерного старину Оуэна. В воскресенье он любезно передает вам блюдо за столом, а в понедельник перережет вам горло. Так вот, док, у него были свои проблемы. Дамочки! Он их любил, а им не нравился. Судья не мог себе позволить волочиться за женщинами своего круга. Поэтому ходил в старый отель при железной дороге, или, как его еще называли, «заведение». К шикарным шлюхам, которые не станут шантажировать местных дьяконов, но используют их на все сто другим манером. Оуэн был их клиентом — и очень щедрым.