Доктор медленно покачал головой. Уж раз ты влез в тайную жизнь общества, то удивляться не приходится.
— Я жил как раз в том районе, — продолжал между тем Ники. — Дело в том, что мне приходилось выполнять разные мелкие поручения для этого заведения. Однажды мой братец, который служит в полиции, шепнул мне, что на заведение собирается нагрянуть облава. Я не мог выдать этого хозяевам заведения, иначе мне никогда больше не получать намеков, но шатался вокруг, чтобы посмотреть, что там произойдет. Минут за пять до начала облавы я увидел судью, который нес свою высокодостойную тушу к заднему входу. Как я уже говорил, мне ведь все время приходится работать головой. Судья был самым важным и влиятельным типом в Ривертоне. А если я окажу ему услугу? У меня появилось бы надежное прикрытие, верно?
— И вы его предупредили? — спросил доктор.
— Я увел его оттуда всего минуты за три до того, как здание окружили автобусы, в которых сидела чуть ли не половина всего полицейского корпуса, — объяснил Ники. — Старый озорник был на волосок от позора и понял это. «Приходите ко мне в офис завтра в одиннадцать, — сказал он мне. — Я перед вами в огромном долгу, молодой человек, до тех пор, пока вы будете держать язык за зубами».
Так что у меня было время поразмыслить, чего мне требовать. Я понимал, что судья попытается оплатить мою услугу. Но я подумал, что мне стоит превратить это в долгоиграющую пластинку. Поэтому, когда Оуэн раскрыл свою чековую книжку и спросил меня, какую цифру туда вписать, я дал ему понервничать. «Не думаю, что мне нужны деньги, — с возмущением заявил я. — Я молодой человек, старающийся упорным трудом пробить себе дорогу. Мне нужно другое — иметь возможность встречаться с нужными людьми». — «И с кем же вы намерены встречаться?» — поинтересовался судья. «С вашим сыном, — ответил я. — Я хотел бы, чтобы меня приглашали на его приемы, хотел бы общаться с его друзьями. Таким образом, я начну появляться у нас в городе в приличном обществе».
Судье это было не по нраву, я видел. Но ему пришлось переступить через свое нежелание. Вот так я и вошел в компанию Марка.
— И конечно, Марк знает всю правду, иначе он не подчинился бы отцу.
— Он знал, — криво усмехнулся Ники. — И даже пригрозил мне: если когда-нибудь эта история выйдет наружу, то сломает мне шею. Но выполнял условия сделки.
— Интересно, — задумчиво протянул доктор, — в первый ли раз Марк обнаружил, что его отец не такое уж совершенство, каким казался?
— Если и в первый, то определенно не в последний, — отозвался Банта.
— Вероятно, — согласился Смит. — Почти наверняка не в последний.
Видя, что доктор молчит, Ники нетерпеливо заерзал на стуле.
— И что вы собираетесь сделать с Кей? — полюбопытствовал он.
— Ничего, — сказал доктор.
— Почему? Говорю вам, док, это она убийца! Если вы ею займетесь, она скоро расколется.
— Сомневаюсь, — возразил доктор. — Человек, у которого достаточно сильная воля, чтобы убить, когда с одной стороны в нескольких футах находился Джефф, а с другой — так же близко мы с Джорджем, вряд ли так скоро признается. Подумать только, какой нужно иметь характер, чтобы прокрасться через гостиную, где чутко дремал Джефф, отодвинуть тот стул и подняться наверх! Малейший шум — и Джефф тут же проснулся бы, вся игра была бы проиграна.
— Когда вы загнаны в нору, приходится рисковать, — заметил Банта.
— Мы все в таком же положении, Ники. Думаю, вы правы.
— Что вы имеете в виду?
— Настало время рискнуть, — заявил доктор Смит.
Часть шестая
Глава 1
Пол Радд лежал с пылающими щеками, его широко раскрытые глаза пристально смотрели в потолок. Он медленно повернул голову, услышав, как в комнату вошел доктор. Смит устало опустился на стул около кровати. На его лице ничего не отразилось, но он заметил у раненого изменения, которые ему не понравились.
— Ну, как дела? — небрежно поинтересовался он.
— Довольно плохо, доктор. — Пол облизнул пересохшие губы.
— Чуть попозже я сделаю вам перевязку, — пообещал Смит.
— Давайте не будем притворяться, доктор, — предложил Пол. — Плохи мои дела, да?
— К сожалению, у нас здесь нет необходимого, чтобы лечить вас. Но пока все не так страшно, Пол. Если бы можно было как-нибудь облегчить вам боль, мне было бы спокойнее.