Вот как, друзья-приятели. Переждали заминку - и всё о том же. О сарнийке велеречивой, грозе океанов и побережий. Вправду она, что ли, запала в душу балагуру Мисте? или он так, для красного словца, по обычаю своему?
Тоже - отчасти - про охоту. На илагров. И на людей заодно - самый увлекательный вид охоты!
А косы для сарнийки впрямь - святыня, не забава. Символ воинской чести и доблести. Только девочке решать, когда заплести косы - перед первой битвой своей. Только женщине решать, когда расплести косы - перед избранником своим. И только вдове решать, когда остричь косы - в знак траура, и удаления от ратных дел, и грядущего безбрачия...
Нашла о чём думать, о сарнийках с их косами. Место да время самые подходящие. О другом совсем, о насущном позаботиться бы.
Как сбалансировать на зыбкой грани между "легендой" и истиной. Как привести к общему знаменателю: честь аризианки - и честь конфедератки.
Вовсе незачем убивать, советовал брат Костя. Главное - не победа, но участие. Притворное согласие; самоустранение в разгар свалки; не забыть развести руками в итоге... докосмическая дипломатия. И богу свечка, и чёрту кочерга.
Хорошо бы так. А если - ни нашим, ни вашим?
Может, и правильней всего сейчас - предаваться отвлечённым размышлизмам, вполуха внимая беседе друзей-приятелей. Даже не беседе - болтовне. Даже не похвальбы ради - для разговора. Прекрасно понимают все трое: не стал бы брат Миста, любитель розыгрышей, расплетать косы у пиратки-сарнийки, сговорчивой подруги на ночь. (А где вы видели сарнийцев - да несговорчивых?!) Балагур Миста, но уж не самоубийца. И личина шута скрывает вполне ясный, здравый ум, и даже научного склада.
Иначе не числился бы брат Миста в учениках Одольдо.
Всхрапнул, нетерпеливо перебрал ногами под седлом местный верховой зверь. Лошадь, не лошадь - единорог. Просто единорог, гнедой, с чёрной гривой и длинным костяным рогом во лбу. Что для Земли - сказка, то для Элкорна - обыденность. Стройная и сильная, хорошо выезженная, надёжная обыденность - под седлом землянки-наблюдательницы. Верный друг-помощник, и в пути, и в бою, и на охоте, раз уж угораздило. С непритязательным, по здешним меркам, именем - Тэнграл, что значит - Черногривый.
Вот на Земле - в Античные времена - Черногривым именовался некий морской бог... Впрочем, что подопечным до древних языческих богов, изрядно подзабытых и опекунами?
- Вайрика! - Это Эрихью. (Голос - сияющий, как полновесный золотой ардан). - Согласись, хорошо мы сделали, что выбрались. Потеха обещает быть знатной, верно?
- Верно.
Очень землянка надеялась, что её согласие прозвучало чистосердечно, не вымученно. Для пользы дела! - вечная присказка Наставницы Вахишты. Кроме того, не обижать же любимого.
- Жаль, нет у тебя ловчих туранов. - Ответ, похоже, вполне Эрихью удовлетворил. Смотрел он чуть сочувственно, похлопывал своего скакуна по крупу древком лёгкого охотничьего копья. - Впрочем, дело поправимое. В цепи держись ко мне поближе. Свора у меня неплохая.
- Справедливости ради - не чета батюшкиной, - поддразнил-осадил брат Миста.
- Ну-у... накажи меня Единый, если батюшкины тураны не дадут фору королевским!
- Королеву охоты разумеешь, или короля Льюра? - уточнил въедливый Миста.
- Обоих разом!
Смех в два голоса взвился в низко нависшее, рукой подать, небо, - и сбит был, как птица влёт, хрипловатым трубным рёвом. Дунув в рог последний раз, отец Одольдо пристроил его на поясе и принялся неторопливо спускаться с холма. Призрак в тумане, словно обретающий плоть и кровь по мере приближения. Вернее, два призрака: человек и зверь. Батюшка и скакун его, статный, породистый, ослепительно-белый - до алмазного, до серебряного! - даже сквозь клубящуюся мглу. Такой единорог даже на Элкорне - чудо, не обыденность. И имя чуду: Роэлин - Алмаз.
Какое-то время Суламифь просто любовалась: красотой, гармонией. Стройностью скакуна - и стройностью всадника; роскошной серебряной шевелюрой батюшки - и такой же гривой единорога. Даром что преподобному под шестьдесят уже, возраст более чем солидный для докосмического - в седле Одольдо держался легко, как юноша. И до сих пор - первый меч ордена, что значит - один из первых мечей королевства, да пожалуй, и всего материка.
И, несомненно, учёный - один из ведущих на своей планете, в свою эпоху. Вот-вот вступит Льюр из Тёмного Средневековья в бурный и парадоксальный Ренессанс, и отец Одольдо вполне может послужить провозвестником грядущего. Разносторонняя личность: философ и астроном, лекарь и зодчий, математик и алхимик, поэт и дипломат. При всём при том, охотно разделяет одну из краеугольных истин Конфедерации: мера всякой науки есть счастье Человечества.