- И ещё океан, - добавила Томирела. - Наверняка черви, о коих говорите вы, господин лейб-медик, не в силах океан пересечь.
- Увы нам. Церковь Святая всегда предпочтёт обвинить в появлении хворей колдунов, нежели помои на улицах.
- На правах колдуньи - согласна всецело, - улыбнулась Суламифь.
- Всё ж не оставляют меня помыслы о тех временах, когда и болезнетворные сии черви будут людьми побеждены. - Тарла задумчиво тёр лоб ладонью.
- После поветрий бывают выжившие... - начала Суламифь - и спохватилась.
- Позвольте, позвольте, - оживился Тарла.
- Пустое. Вздорная фантазия.
Вздорная, нет ли, но подопечные сами должны открыть тайну вакцинации.
- Обучиться бы и мне исцелять одним наложеньем рук. Как вы, сестра Вайрика. - Обращение Тарлы донеслось до Суламифи словно издали. - Да опасное это ремесло - чародей придворный. Ведаю лишь травы да зелья - и то тянут меня в игры грязные. Сколько же охотников найдётся на колдовскую силу? и на какие цели обернули бы её... да хоть Его Величество да лимийки? И как знать, кто ещё придёт на смену королеве и Владычице...
В неверном свете камина скрестились взгляды молодой землянки и пожилых элкорнцев. И вновь накатило ощущение нереальности, когда все мысли собеседника внятны тебе.
...Сколь же хрупки и уязвимы вы и вам подобные, друзья мои. Сказочно вам повезло - родиться и работать при просвещённых правителях. Да и то не всегда уместно говорить правду в полный голос. И безошибочны, увы, предчувствия: кто-то ещё придёт на смену вашим высоким покровителям. Скоро, скоро - может, и при ваших учениках - настанет время смутное, тёмное. Дорвётся до власти инквизиция; и запылают книги на площадях; и каждый перекрёсток ощетинится виселицами; и страх, низость, предательство пустят корни в каждом сердце. Многие из вас, святых подвижников, найдут безвременную смерть; кому повезёт, те скроются за океаном; иных и отречься вынудят. И замолчит, затаится, замрёт надолго всякая живая мысль; и останутся одни кликуши да подхалимы.
Каждый из вас, бескорыстных, свой шанс получит: Второй Шанс, Второе Рождение в Конфедерации Миров. Но, уничтожив вас, сограждане ваши лишатся своего, неповторимого шанса стать чище, добрее, человечнее.
Сколько ещё таких проб и ошибок у вашей цивилизации - несть числа. Редкие эпохи взлёта - и опять крушение, каждое новое страшнее предыдущего. Родится инквизиция, и породит она фашизм. Хлебнёте досыта горького исторического опыта; начнёте понимать сами, как опасно губить свою же живую мысль. И только после - никак иначе! - явимся мы, Галактическая Конфедерация, старшие братья по разуму. Дабы протянуть руку помощи - открыто...
...Но куда более хрупка и уязвима ты - сестра Вайрика, святая Вайрика. Все святые - великомученики, так уж повелось в грешном нашем мире. Несомненно, мудра ты мудростью небесной; но земной-то юдоли что до того? А мы повидали виды, и нажили мудрости житейской. Ты - молода и горяча, и всегда правду говоришь в полный голос, не взирая ни на лица, ни на обстоятельства. Мы же знаем, когда сказать, когда и смолчать. Вот - дожили до седин, и в меру сил продолжаем служить людям. Доживёшь ли до седин ты? едва ли. Недолго суждено тебе нести людям слово правды и дело правды. Не убережёшь себя; и мы тебя не убережём тем паче. Увы, все святые - великомученики.
Доколе же будут люди сами гасить свои путеводные звёзды во Тьме Вековечной порочных жизней своих...
Некто нарочито закутанный в плащ шагнул за порог; во взглядах, что бросал он по сторонам, властность странно смешалась с вороватостью. Хозяин бдил и тут. Обмен несколькими быстрыми, отрывистыми словами вполголоса - и оба удалились, видимо, в верхние комнаты. Сарнийская команда продолжала с размахом пить, шуметь, горланить песни, бряцать оружием, стучать об стол игральными костями. Не иначе, обмывали удачную сделку. Прочие тёмные личности мало-помалу заполоняли таверну. В воздухе начинало потягивать потом, перегаром, наркотическим дымом; вскоре - почти наверняка! - ко всему этому примешается запах свежепролитой крови. Под шумок кто-то успел устроиться у кого-то на коленях. На деревянных подмостках в дальнем конце зала зажигали факелы. За захватанным полотняным занавесом угадывались музыканты и танцовщики: они готовились к привычному своему всенощному бдению перед публикой.
Могла ли существовать иная реальность, помимо этого притона?
- Тот субъект в плаще, - обратила внимание Томирела. - Шеммун-наследник Интанский, коль не ошибаюсь. Нетерпится ему вступить в права владения, да матушка зажилась.