Теперь, внимательнее приглядываясь к своей невестке, он стал замечать, что у Нади и Маши много общего. Наконец пришло прозрение того, что нашел в своей жене его сын. Владимир Григорьевич с невероятным для себя удовольствием открыл то, как ему приятно наблюдать за этим двумя женщинами, когда они общаются. Маше нравилось наносить визиты в дом его сына, это приносило много положительных эмоций. Фертовский-старший отдавал себе отчёт в том, что он не молод, а время идёт. Поэтому по переезду Маши в его дом тут же сделал ей предложение. Она без раздумий согласилась. Маша по-настоящему полюбила Владимира Григорьевича, полюбила тепло и сердечно. Она почувствовала его душу, ту боль, какую много лет он носил в себе. Маша пообещала сделать всё возможное, чтобы муж был с ней счастлив. Во многом благодаря увещеваниям Нади, семья самой Маши смирилась с этим необычным браком. А Николай был рад, что отец женился. Вот так все переплелось, но уладилось самым чудесным образом. А появление на свет Сашеньки ещё больше сплотило семьи.
— Мама приехала! — воскликнула девочка, заслышав, как открывается входная дверь. Саша сорвалась с места, побежала в коридор. Послышалось звонкое чмоканье, затем проверка маминой сумки, вдруг там, ну совершенно случайно, окажется мармелад?
Когда Надя уложила дочь спать, они с Викой отправились на кухню.
— Как вела себя Саша? Не капризничала? — спросила Надежда, усаживаясь напротив подруги.
— Нет, что ты! Это золотой ребёнок, — улыбнулась Вика, — просто счастье.
— Это счастье иногда бывает неугомонным и непослушным, — заметила Надежда.
— У неё глаза Николя, — сказала Вика.
— Да, — согласилась Надя, — она вообще в породу Фертовских, вырастет аристократка, не иначе.
Виктория кивнула. Ссутулившись, сидела на стуле, очки съехали на кончик носа. В следующий момент она вообще их сняла и бросила на стол, закрыла лицо руками.
— Ну что ты, — Надежда подошла к подруге, обняла её за плечи.
— Опять мимо, — тихо сказала Вика.
— Все ещё будет, милая, поверь мне.
— Я всё меньше и меньше в это верю, Надя, — горько вздохнула Виктория, — мы в браке семь лет, оба здоровы, мы соблюдаем все предписания, мы стараемся, а результат одинаков, то есть никакого. Это, наверное, наказание.
— Ну, перестань, — Надя погладила её шелковистые, рассыпанные по плечам, волосы, — давай я сварю тебе свой волшебный кофе, хочешь?
— А твой кофе может исполнять желания? — Вика подняла голову.
— Увы, но он может утешать и ещё давать надежду. Ведь это кофе Надежды, — она достала медную турку, банку с зёрнами кофе и две маленьких чашки.
— Хорошо, кофе так кофе, — согласилась Виктория. — А помнишь, когда Сашка родилась, а ты себя плохо чувствовала, я зачастила к вам? Зорин тогда всё подшучивал надо мной, что лучшей няни и сиделки не найти. И когда он станет дряхлым и беспомощным, я буду за ним ухаживать.
— Вадим очень хороший, — улыбнулась Надя, стала разливать кофе по чашкам, — а знаешь, что самое главное?
— Что? — спросила Виктория.
— Он тебя любит.
Глава 2
Вика лежала на диване и непрерывно переключала программы телевизора. Вадим ввалился в дом мокрый, грязный шумный. Он вернулся из Беляниново, по дороге автомобиль заглох, пошел дождь, пока Зорин ковырялся в машине, вымок до нитки. Перед самым домом позвонил декан университета, разговаривали на повышенных тонах, Вадим забыл где-то расписаться. Поэтому в дом вошёл в эмоциях, рюкзак бросил у входа, когда снимал ботинки, уронил телефон, выругался.
— Госпожа Зорина, — крикнул он после некоторой паузы, зная, что жена уже дома, но встречать почему-то не вышла, — приехал супруг — злой и голодный. Хотелось бы внимания хоть немного. Виктория!
Она вышла в коридор.
— Что ты разорался, Зорин? — сложила руки на груди.
— Я, между прочим, приехал, — Вадим пнул свои грязные ботинки.
— Я, между прочим, вижу и слышу, — вздохнула Виктория.
— Хочу возмущаться, мыться и есть, — не сбавляя громкости голоса, сообщил Вадим, прошел в ванную-комнату, высунулся из-за двери, — могла бы и поцеловать любимого мужа.
— Угу, — ответила Вика и направилась в кухню.
Вадим мылся долго и с удовольствием, тело жадно впитывало горячую воду, согревалось, избавляясь от негативных ощущений. Зорин, покрякивая, бодро растерся полотенцем, надел всё чистое и сухое. Вошел в кухню, хотел было обнять жену, но та отстранилась.
— Мда-а-а, — протянул Зорин и плюхнулся на стул, подвинул к себе тарелку с разогретым ужином. Виктория направилась к выходу из кухни, но Вадим успел схватить ее за руку. — Я не хочу есть один, — сказал он резко, но Вика к своему несчастью не почувствовала, насколько разозлился муж. Она всё ещё пребывала в подавленном состоянии и больше всего на свете сейчас желала остаться в одиночестве.