Сегодня он был трезв, пристально смотрел на Миру.
— Что, сломалась машина? И вы решили опять почтить своим присутствием московский метрополитен? — съязвила она. Ещё в тот раз успела заметить его довольно дорогое пальто, начищенные до блеска ботинки, модную стрижку.
— Примерно так, — хмыкнул молодой человек, — вам идёт сарказм, продолжайте в том же духе.
— Вот ещё! — фыркнула Мира и поднялась с места. Ей скоро уже выходить, да и разговаривать с этим пижоном сидя неудобно — всё время приходится задирать голову.
— Постойте, — он дотронулся до её локтя, Мира отшатнулась.
— Не прикасайтесь ко мне! И провожать меня на сей раз не надо, — жёстко сказала она.
— Может, тогда дадите номер вашего телефона?
— Ни за что!
Глава 13
— Тебе не кажется, что прозвучало резко? — спросил Николай, допивая кофе.
— Что ты имеешь в виду? — с самым невинным видом произнес Вилли.
— Ну, я сам в твоём возрасте отличался резкостью и бескомпромиссностью суждений, еще и максимализм выпирал, однако с годами понял, что тактичность, доброта и мягкость помогают в жизни куда больше.
— Чем же они, интересно, помогают и кому? — молодому человеку стал быстро надоедать этот разговор, теперь отец взялся читать ему нотации и учить жизни. Достаточно того, что регулярно это делает мать.
— Тебе помогают, тебе самому. Помогают жить в этом мире гармонично с собой и с окружающими.
Вили опять посмотрел на сырники и скривил губы.
— Где ты её нашел? — помолчав, спросил он.
— Кого? — Николай стал загружать моющую машину.
— Свою жену. Где ты с ней познакомился?
— Ну, если быть точным — в деревне, — улыбнулся Николай, — это романтическая история.
— В деревне и романтическая? — хмыкнул Вилли.
— Именно так. Представь себе, в жизни случается всякое.
— А ты изменился, отец, — покачал головой молодой человек, — изменился и очень заметно, — добавил он и понял, что ему это совсем не нравится. Какие-то семь лет назад в жизнь семейства Фертовских вошли две женщины и изменили не просто характеры мужчин, но и их мировоззрение. Причем обе женщины из другого социального слоя, куда хуже. Внешне? Красоты особой там тоже не заметно. Чем же они так покорили отца и грандпа?
— Если это так, я рад тому, что изменился, — Николай сел напротив сына. Даже взгляд у отца стал мягким. Вилли вскочил со своего места. Наваждение. Надо что-то делать. Начать с грандпа, по крайней мере, там точно всё ясно.
— Грандпа сегодня на работе? Во сколько он будет дома? — спросил Вилли, глядя на часы. — Ты подскажешь мне, как доехать до его дома? Я возьму твою машину? — закидал отца вопросами.
Через полчаса уже садился в автомобиль. До чего же Москва шумная, суетная, спешащая, на улицах и перекрестках заторы, как здесь выражаются «пробки». Пока Вилли ехал, успел уже два раза покурить в машине. Наконец, завернул в нужный переулок и подкатил к высотному дому. Ему сразу вспомнилась огромная квартира грандпа, отец привозил его сюда в детстве.
Фертовский-старший всегда любил внука, гордился им, пророчил ему дипломатическое будущее, но когда сын и невестка развелись, мечты и планы рухнули. Невестку ему не было жаль, а вот внук — она увезла мальчика за океан. Владимир Григорьевич не скрывал досады, но изменить ничего не мог, хотя сначала подумывал о том, чтобы надавить на Маргариту — пусть едет в Америку одна. А что? Мальчик будет жить у него, получит то образование и профессию, которая подобает положению и статусу его семьи. Но Маргарита и слушать не стала.
А потом в жизни самого Фертовского-старшего произошли перемены. Он влюбился и женился на молодой студентке. Вилли и представить себе такого не мог.
Дверь открыла экономка Елена Степановна, стала совсем старой, Вилли вспомнил и её.
— Вы ещё живы? — бестактно воскликнул он.
Она подслеповато посмотрела на него, поджала бескровные сухие губы.
— Проходите, Владимир Григорьевич будет через полчаса, он меня предупредил, — закрывая за ним дверь, холодно произнесла экономка, — гостиная — вторая дверь справа по коридору.
— Я не успел забыть, — буркнул Вилли и направился по длинному хорошо освещённому коридору.
Толкнул массивную дверь с позолоченной ручкой, вошёл. Гостиная была роскошной, впрочем, у грандпа всё по высшему классу. Жёлто-коричневых оттенков в крупную клетку обои на стенах, классически белый потолок и тёмно-коричневый ламинат, символизирующий строгость и собранность. Тёмная классическая мебель с золотистым, но сдержанным декорированием, по центру массивный круглый стол. В камине потрескивали поленья, видимо, их туда положили совсем недавно. Вилли сел в глубокое кожаное кресло, достал сигарету, похлопал себя по карману в поисках зажигалки.