— Вообще-то у нас здесь не курят, — в гостиную вошла Маша.
— У нас? — саркастичным тоном переспросил молодой человек.
— Да, в нашем доме, — пояснила она.
— Когда же этот дом стал вашим? — ухмыльнулся Вилли.
— Когда я стала женой Владимира Григорьевича, — спокойно ответила Маша. Вилли поднялся со своего места, убрал сигарету в пачку, подошёл близко к Маше.
— Это обстоятельство легко изменить, — он растянул губы в ядовитой улыбке.
Внезапно открылась дверь, и вошёл Владимир Григорьевич.
— Володя! — воскликнул он, — как я рад, что ты к нам приехал. Надеюсь, что вы с Машей найдёте общий язык и даже подружитесь, — при этих словах Вилли поморщился, но тут же выдал улыбку.
— Естественно, грандпа, всё будет, как ты хочешь.
Фертовский-старший одобрительно похлопал его по плечу.
— Ты голоден? Что-нибудь перекусишь? — спросил он, рассматривая внука с нескрываемым удовольствием. Как приятно, мальчик приехал в Россию, ему важна семья, узы, которые, слава Богу, крепнут.
— Нет, я не голоден, — ответил Вилли, покосился на Машу, которая, похоже, уходить не собиралась. Она как-то странно смотрела на него и кусала губы. Противная привычка! — Почему у вас русских такая странная манера, как только переступаешь порог дома, сразу хотят накормить? — спросил он.
— А как же иначе? — искренне удивился Фертовский-старший. — На сытый желудок и дела лучшим образом решаются, и настроение, да и расположение к беседе. И потом, почему — у нас русских, сынок? Разве ты не русский? Твои отец и мать — оба русские.
— Ну да, ну да, — с иронией в голосе согласился Вилли.
— Это ничего, — улыбнулся Владимир Григорьевич, — ты узнаешь Россию и полюбишь. Может, всё же чайку? — он повернулся к жене. — Машенька, родная, завари-ка нам чаю? Как ты умеешь, хорошо?
— Хорошо, Володя, заварю, — отозвалась Маша и, ласково посмотрев на мужа, вышла из гостиной. Вилли проводил её взглядом.
— Ты себе и представить не можешь, как я счастлив, сынок, — признался Фертовский-старший. Он тоже смотрел вслед удаляющейся супруге, — Машенька — настоящее сокровище, правда, доставшееся мне уже на склоне лет. Кто бы мог подумать, что это случится со мной. Согласись, что в неё можно влюбиться?
Вилли помедлил с ответом. Грандпа, конечно, потерял голову, это очевидно. И даже объяснимо, в его-то возрасте, после стольких лет одиночества — молодая женщина, судя по всему хитрая и ласковая. Но зачем жениться-то было? А ведь их браку уже семь лет! Неужели за всё это время его пыл не угас, а жена ничем себя не скомпрометировала?
— Тут дело вкуса, — уклончиво ответил молодой человек, — правда, я думал, Фертовским нравятся совсем другие женщины.
— Какие? — с любопытством спросил Владимир Григорьевич. В этот момент Маша вкатила накрытый для чаепития столик. Разлила чай по тонкостенным изящным фарфоровым чашкам, пожелала приятного чаепития и покинула гостиную. На пороге обернулась и посмотрела на мужа, словно хотела что-то сказать, но передумала. Дверь закрыла за собой бесшумно. Владимир Григорьевич взял в руку чашку, вдохнул аромат чая и улыбнулся.
Глава 14
— Зорин, ты в курсе, что когда выходил из дома, то в замке оставил свои ключи? — Вика звонила мужу, тот уже зашёл в метро.
— Серьёзно? — Вадим покопался в рюкзаке — ключей не было.
— Ну, я, конечно, допускаю некоторую рассеянность, но с ключами, знаешь ли, уже перебор, — Виктория собиралась на встречу с Надей, — и вообще, ты почему-то сегодня уехал раньше в свой университет, а я надеялась тебя застать.
— Мне надо зайти на кафедру, — Вадим спускался по движущемся эскалатору, — и так, кое-какие дела. Прости, солнышко, с ключами. Постараюсь так не делать.
— Ладно, хорошо, — Вика нажала «отбой».
Через полчаса Зорин вошёл в кафе. Сегодня Мира и Таисья пришли вместе. Они уже заказали себе сок и потягивали его из трубочек. Завидев Зорина, обе засветились. Вадим улыбнулся в ответ. Бросил на сиденье рюкзак, с размаху плюхнулся рядом с Таисьей — как раз напротив Миры.
— Я сегодня голодный, поэтому закажу себе, — пролистал меню, — блинчики со сметаной. Во! — поднял вверх указательный палец. — Это то, что я съем с удовольствием. Мои умницы, рассказывайте, как ваши дела? Что у вас нового? Как поживает проректор со своими управленческими решениями?