Схватив розгу, она гнала меня до края села, выкрикивая разные ругательства, а я удивлялся, как такая немолодая женщина с немалым весом может бегать намного быстрее проворного школьника?
Погода в этот день выдалась паршивенькой — небо затянуло свинцовыми тучами, местами накрапывал гадкий дождь, а там, в поднебесье, трещали грозовые заряды. От страха и пульсирующего в голове адреналина я бежал так лихо, что у меня пятки в тумане сверкали, но бабка не отставала.
— Владька, паршиваеееец окаянный! А-ну стой! Я тебя так отхлестаю, что месяц сидеть не сможешь!
Этого я и боялся. Поэтому сам не заметил, как до кладбища добежал. Заблудился. Кругом туман, а в тумане странные склепы мелькают, на которых, покаркивая, сидят чёрные, как уголь, вороны, и своими страшными глазами-бусинками отрывают от меня кусок за куском.
Этот день я запомнил на всю оставшуюся жизнь. И этот день оставил мощный отпечаток в моей психике. Потому что, как только я, со слезами на глазах, бросился в обратную сторону к бабе Маше, над головой раздался оглушающий хлопок, после чего в сознании всё завертелось, закружилось, покрылось мелкими пятками, а по телу прошёл сильный токовый разряд, мощностью в пару тысяч вольт.
Меня отбросило на несколько метров от того места, где я находился секундой ранее, и я чудом не упал на кусок разрушенного памятника. Ничего не понял. В ушах свистело, тело дрожало, а перед глазами двоилось.
Уже потом, когда бабушка схватила меня на руки, что-то шептала, телепала по щекам, щупала пульс и рыдала, я наконец, понял… Понял, что в меня только что ударила молния. И я остался жив.
«Счастливчик! В рубахе на свет явился!» — шептали местные сплетники.
Без единой царапины, но с мощнейшим испугом меня мгновенно забрали в город на обследование. Ничего катастрофического не случилось. Врачи подтвердили, что я абсолютно здоров. Но они… ошибались.
Может на уровне физиологии — да! Но вот на духовном… Было далеко не всё в порядке!
Своего первого призрака я увидел ещё тогда, в больнице. Женщина с разбитой головой. В тот день меня выписывали домой, и, стоя возле регистратуры, я вдруг заметил очень странную, пугающую до озноба картину, как там, по лестнице, спускалась некая фигура… бледная, страшная, с полупрозрачной кожей. Точнее, не спускалась, а плыла. Взгляд пустой, потерянный. Она постоянно оборачивалась, кого-то звала, всматривалась в лица прохожих… Но никто не обращал на сумасшедшую внимания, а я даже рот от шока приоткрыл, когда незнакомка вцепилась в одного из прохожих и истошно завопила:
— Милыыыый! Это я! Что происходит? Почему мне так холодно? Поехали домой…
Но вместо того, чтобы схватить его за руку, она поймала воздух. Тогда женщина попробовала обнять мужчину, но она просто прошла сквозь него, а мужчина в этот момент обливался горькими слезами, прижимая к груди красную лаковую сумочку.
Оказалось, что эта женщина погибла в автомобильном ДТП, а тот мужчина был её супругом.
Ошарашенный происходящим, я резко схватил маму за руку и спросил, видит ли она странную женщину с разбитой головой у которой кожа, как стекло? Она лишь устало отмахнулась, потому что в этот момент сосредоточенно заполняла какие-то бумаги в регистратуре и сказала, чтобы я перестал баловаться.
Жуткие галлюцинации можно было расценивать как последствия шока, или травмы, я ведь слегка ударился головой. Но, к сожалению, эти последствия очень быстро переросли в хроническую болезнь. Точнее… в проклятье.
Так, каждый день я начал видеть эти странные фигуры, с жуткими увечьями. Взрослые и дети… Я видел их везде: в парках, на остановках, в зданиях, но чаще на дороге. Особенно возле тех мест на трассе, где стояли кресты.
Я пытался поговорить с мамой, но она не верила. А затем, когда я окончательно достал её со своими байками, мама потащила меня к психиатру. Врач конечно же списал мой недуг на последствия недавнишней травмы. Я понял, что ничего не смогу с этим поделать, и, если не притворюсь, что призраки оставили меня в покое, меня закроют в психушке. Наглухо и надолго. А я этого не хотел.
****
Глава 3 (2).
Шли годы, мой проклён крепчал. С каждым новым днём жить становилось всё хуже и хуже. Сначала я старался не обращать на погибших никакого внимания, потому что, когда я начинал присматриваться к нечистым, они замечали мой взгляд и тогда… тогда начинали следовать за мной по пятам.
Это было ужасно! Настолько ужасно, что невозможно выразить словами мои чувства!