Дронго ничего не ответил. Ему не хотелось возражать, судя по всему, Скульский знал слишком много, и не хотелось выглядеть глупо.
– По-настоящему должен обидеться только один человек в нашем автобусе, – продолжал Скульский, – и этот человек – я. Ведь именно меня пригласил господин Бочкарев для розыска неизвестного отравителя. И именно я должен найти этого неизвестного предателя в рядах команды. И тут появляетесь вы. По вашему общению с этим суровым немцем, из которого невозможно выжать и пару лишних фраз, видно, что вы с ним достаточно давно и близко знакомы. Наверняка он вас и пригласил. Правда, я не уверен, что это понравится господину Бочкареву, но, очевидно, у герра Веземана есть свои причины так поступать. Наверное, ему не понравилось мое расследование, и он решил пригласить своего знакомого эксперта. Только не опровергайте мою версию, она так убедительно звучит.
Скульский был болтуном, не годившимся для роли частного детектива. Возможно, в качестве прокурора он работал достаточно неплохо. Был внимательным, опытным, дисциплинированным, в меру коммуникабельным и общительным. Но в качестве частного эксперта он явно не на своем месте и отчетливо понимает, что не может найти виновника обоих отравлений. В прокуратуре он был всего лишь фиксатором событий и добросовестным сотрудником, не хватал звезд с неба, но за двадцать восемь лет работы в прокуратуре умудрился дослужиться до государственного советника третьего класса, что означало генеральское звание, которое производило впечатление на его клиентов и потенциальных заказчиков.
Увидев Дронго, Скульский даже обрадовался, что теперь можно будет свалить возможную неудачу на другого эксперта или хотя бы разделить с ним общую ответственность. Поэтому он был так добродушен и разговорчив.
– И вам ничего не удалось узнать? – спросил Дронго.
– Ничего, кроме того, что у Руслана Гумарова двоюродный брат сидит в тюрьме, – пояснил детектив.
– Я не понял, какое отношение двоюродный брат запасного вратаря имеет к отравлениям Епифанцева?
– Нужно было проверить обоих вратарей, которые могут считать Епифанцева главным конкурентом, – пояснил Скульский. – У Третьякова, например, все нормально. Рабочая семья, отец рано умер, мать воспитывала четверых парней, он в семье младший. Все братья уже женаты, работают на комбинате, где трудился их отец. Только Игорь сумел выбраться из своего захолустья в Москву. Конечно, он мечтает стать первым вратарем, но пока еще очень молод и может подождать. Хотя меня немного насторожила его связь с некоей Лилией Шелест. Она работает в шоу-бизнесе, танцует в коллективе у известного певца… – Он назвал имя действительно популярного российского исполнителя. – Мне лично не совсем нравится эта связь, у девочки были проблемы с наркотиками…
– Вы пошли привычным «прокурорским путем», – понял Дронго, – решили таким образом проверить двух подозреваемых кандидатов. Двоих вратарей?
– Конечно, – кивнул Скульский. – А как бы вы поступили на моем месте?
– Не думаю, что его знакомая имеет отношение к травле Епифанцева, – заключил Дронго. – Но все равно вы проделали большую работу. А у Гумарова, значит, брат сидит в тюрьме, и вы думаете, что он оттуда послал сигнал своему родственнику отравить основного вратаря?
– Не нужно острить, – нахмурился Скульский, – его брата обвинили в участии в подпольных бандформированиях. А там может быть все, что угодно. Может, зная, что «Динамо» – это бывшее милицейское общество, к тому же финансируемое частично исполнительной властью Санкт-Петербурга, они таким образом задумали дискредитировать саму команду.
– Гениальное предположение, – не выдержал Дронго. – И запустили в качестве засланного казачка вратаря Руслана Гумарова, заставив его играть лучше остальных в своем Нальчике…
– Вы все время смеетесь, – обиделся Скульский. – А я пытаюсь понять, кому и зачем понадобилось травить Колю Епифанцева, и выйти на этого отравителя. Или вы думаете, что вам удастся за один день сразу его найти? Так бывает только в придуманных детективах. Пришел Шерлок Холмс – и сразу определил, кто именно отравитель… Или кто там другой? Геркюль Пуаро?
– Эркюль, – поправил его Дронго.
– Какая разница? Все равно они выдуманные персонажи из книг, а в реальной жизни так не бывает, – убежденно произнес Скульский.