— Простите! — девушка чуть не плакала от осознания своего очередного промаха. — Вы вправе наказать меня, владычица. Я приму любое наказание. Но выслушайте!
— Что ты хочешь мне сказать, кроме того, что я уже услышала? — тон верховной жрицы стал еще более холодным и суровым.
— Разве этого мало? — Нармин совсем растерялась. — Она провела самую важную в своей жизни священную ночь с мужчиной!
— Не думаю, чтобы Лотэсса звала короля, — уже спокойнее отозвалась женщина. — Скорее всего, его величество, который изначально возражал против обряда, явился сам. Ты же знаешь, что дверь можно открыть снаружи. И никто испокон века не ставил стражей возле входа, ведь священное подземелье — не темница. Король не смог вынести мысли, что его невеста одна в темном холодном подвале. Он же не верит в Маритэ, ему нет дела до того, что столь важно для нас. Его можно понять.
— Можно понять?! — она не поверила своим ушам. — Он сорвал обряд! Помешал явлению богини!
— Никто не сможет помешать Маритэ, если на то не будет ее соизволения! — торжественно изрекла Лавинтия. — Если созидательница допустила присутствие короля рядом с избранной, значит, это входило в ее планы.
— То есть вы не имеете ничего против распутства этой самой избранной? — с горечью воскликнула Нармин.
— В конце концов, она провела время с тем, кто предназначен ей в мужья, — пожала плечами женщина. — Король влюблен в свою невесту. Тем лучше для нас, если мне все же удастся убедить ее стать жрицей. Признаюсь, девочка, отправляя тебя в Вельтану, я делала ставку на твою молодость и красоту. И, случись тебе покорить сердце короля, я бы не стала осуждать ваших отношений и уж тем более лишать тебя сана жрицы. Но вышло иначе. Для нас пока положение складывается довольно удачно, и не в последнюю очередь благодаря тебе, Нармин.
— А для меня? — не удержалась девушка. — Кто-нибудь задумался, как складывается положение для меня?
— А что для тебя? — теперь пришла очередь Лавинтии недоумевать.
— Строя далеко идущие планы на мой счет, вы даже не задумались о том, что я тоже могу полюбить… — жрица поражалась собственной дерзости, но отступать было поздно.
— Не задумывалась, это верно, — признала владычица. — Прости, девочка. Ты должна понимать, что интересы Храма и Маритэ превыше наших собственных радостей и страданий. Впрочем… — женщина в задумчивости умолкла на какое-то время, — не стоит тебе отчаиваться раньше времени.
— О чем вы? — не поняла Нармин, но сердце ее забилось сильней и чаще.
— О Лотэссе, — Лавинтия роняла слова медленно, словно нехотя. — Я не устаю радоваться выпавшему шансу. Возможность посадить жрицу на трон дорогого стоит. Но в то же время я понимаю, что Лотэссе Линсар предстоит недолгое царствование. Остается лишь молить богинь, чтобы оно было плодотворным.
— Владычица, почему вы считаете, что она недолго будет королевой? — девушке не терпелось услышать ответ на вопрос. — Думаете, что опасения его величества рано или поздно оправдаются и Лотэссу все-таки убьют?
— Нет, — верховная жрица помотала головой в знак отрицания. — Надеюсь, что нет. Но наша дорогая будущая королева серьезно больна, и ты не могла не заметить…
— Больна?! — Нармин всплеснула руками. — Это вы про ее вечный кашель? Конечно, мне не удалось исцелить его, но думаю, что для вас врачевание подобного недуга не составило бы труда.
— Да будет тебе известно, я пыталась ее излечить, — с печальной торжественностью изрекла женщина. — Но мне это оказалось не под силу. Да что там мне! — она безнадежно махнула рукой. — При всей своей силе Лотэсса не смогла бы исцелить себя саму.
— Вы хотите сказать, что она умирает?!
— Увы, — Лавинтия скорбно вздохнула. — Конечно, это случится не завтра. Если будет на то воля богини, она проживет еще какое-то время и сможет принести много пользы… конечно, если нам удастся пробудить в ней веру и желание служить Маритэ. Бедняжка отмечена страшной печатью Изгоя!
— Печатью Изгоя?! — пораженно прошептала Нармин. — Но как же тогда она может служить Маритэ?
— Враг Анборейи наложил на нее проклятие, но разве это помешает ей сражаться против него? — опять речи, исполненные возвышенного пафоса, лились из уст верховной жрицы.
— Как Дэймор мог отметить печатью энью Линсар, если он много столетий назад канул в небытие? — девушке стало страшно.
— Отрекшегося Странника давно уже нет, — слова владычицы прозвучали успокаивающе. — Но до своего низвержения он оставил в мире следы своего пребывания. И в первую очередь это его создания, те, кого люди зовут тварями из-за Грани. Уж ты-то, Нармин, должна знать, вас этому учили, — строго сказала Лавинтия. — Мне ведь все известно про чудовище, охотившееся за Лотэссой. Надо полагать, именно это ужасное создание наложило проклятие на королевскую невесту.
— Но ведь Энлил тогда сумела исцелить ее, — возразила девушка.
— Если уж дар Маритэ бессилен против изгоевых чар, то жалкая темная магия и подавно, — столько презрения верховная жрица вложила в эти слова, что, казалось, она торжествует по поводу неудачи ведьмы. — Увы, болезнь Лотэссы нельзя ни исцелить, ни даже замедлить. Одно утешение: недуг не стремительный и сведет ее в могилу не завтра. Все наши чаяния будут устремлены к избранной, пока она жива, но после ее смерти… — скорбное, наполненное смыслом молчание было призвано подчеркнуть значимость сказанного, — после ее смерти для Храма вряд ли возможен расклад более удачный, чем другая служительница Маритэ подле короля взамен ушедшей за Грань. За время правления Лотэссы ты должна приблизиться к королевской чете, стать правой рукой королевы, ее соратницей и подругой. Да, да! Не делай такое лицо. Теперь-то я понимаю, откуда в тебе эта плохо скрываемая неприязнь к королевской невесте. Ты должна оставить эти глупости, заслужить ее дружбу и доверие. И тогда, может статься, умирая, Лотэсса сама поручит короля заботам своей верной наперсницы, дабы ты смогла продолжать ее дело.
Нармин обратила внимание, что все речи владычицы подразумевают непременное согласие Лотэссы и короля на жречество будущей королевы Элара. Очевидно, Лавинтия ни на секунду не сомневалась, что избранная не сможет уклониться от предначертанного пути. И как она все просчитала! Молодая жрица чувствовала, что владычица искренне жалеет Лотэссу, но это ничуть не мешало женщине строить планы на время после ее смерти. Впрочем, как раз эта часть плана Нармин полностью устраивала. Не то чтобы она желала смерти возлюбленной Валтора, но и убиваться по Лотэссе Линсар она не станет. Заслужить дружбу будущей королевы — тоже задача не из легких, но ради возможности остаться подле Валтора Нармин пойдет к сопернице в рабыни, не то что в подруги.
— Ну, дитя мое, — Лавинтия оторвала девушку от мыслей, — теперь ты все знаешь и вести себя должна соответствующе. Пока Лотэсса жива, как и каждая жрица Храма, ты должна возлагать на нее все свои помыслы и надежды. Когда же она умрет…
— Что тогда? — холодный властный голос разнесся по чертогу. — Что будет, когда энья Линсар умрет? Я смотрю, у вас далеко идущие планы не только на жизнь моей невесты, но и на ее смерть.
Король стоял у дверей. Он сложил руки на груди, а зеленые глаза, сейчас темные на бледном лице, смотрели на жриц так, что обе захотели оказаться как можно дальше отсюда, даже Нармин, для которой любая возможность видеть Валтора являлась счастьем.
— Ах, ваше величество, — пролепетала владычица, сейчас больше напоминавшая растерянную послушницу. — Возможно, недуг вашей невесты, которая мне не менее дорога, чем вам, обратим. Нет ничего невозможного для светлых богинь! Маритэ может исцелить свою избранницу, — уверенности в голосе прибавлялось с каждым словом. Похоже, Лавинтия, умела убеждать не только других, но и себя.
— Очень надеюсь, что она сможет, — тон короля ничуть не смягчился, а глаза сверкали холодным пламенем. — Вы, строя далеко идущие планы на мою невесту, не удосужились сообщить ни ей, ни мне о том, что ее болезнь смертельна. Вы планировали использовать ее в своих целях, заранее смирившись со скорой кончиной вашей избранной. Я этого не забуду и не прощу. Если Лотэсса Линсар умрет, от вашего Храма не останется и камня на камне, а от вашей веры — даже воспоминания!