— Я тоже, — сказала Ханна так тихо, что Лиам едва ее расслышал.
Он тщательно упаковал свой рюкзак — так, чтобы быстро достать то, что нужно. Лиаму стоило как можно скорее найти недостающие медикаменты. И еще ружье.
— Ты военный? — Ханна наблюдала за ним, нервно покусывая нижнюю губу. — Выглядишь так, словно служил в армии.
Она права, но Лиам не любил об этом говорить.
Армия стала его спасением. Способом сбежать от унылой домашней жизни. Он поступил на службу в тот же день, когда ему исполнилось восемнадцать, и, в конце концов, заслужил звание оперативника элитного подразделения Дельта.
После восьми лет службы, Лиам ушел из-за проблем со спиной.
Он регулярно тренировался, чтобы оставаться в форме, но не мог бегать и прыгать, как раньше. Лиам ненавидел этот факт, но научился с ним жить. Как и с плохими воспоминаниями — боев, страха, боли и смерти.
Лиам научился жить со многим.
— Что-то вроде этого, — пробормотал он, глядя на свои руки.
Последовало неловкое молчание.
— А чем занимаешься ты? — спросил Лиам, потому что ему показалось невежливым не ответить на ее шквал вопросов.
— Я… — Ханна колебалась. — Раньше я пела. Получила музыкальное образование. Но теперь… Больше не пою.
Лиам ничего не ответил.
Снаружи застонал ветер. Крошечные кусочки льда бились об оконные стекла.
— Ты сказал, что у тебя нет семьи. Совсем? Даже родителей? Ни братьев, ни сестер?
В груди Лиама непроизвольно поднялись эмоции — раскаяние, вина, ощущение потери.
Его отец был пьяницей, который едва держал еду на столе, зато часто использовал кулаки на их матери — депрессивной женщине, которая и сама оказалась никудышным родителем.
Теперь они оба мертвы. Уже как много лет.
Единственным друзьями Лиама стали брат-близнец, Линкольн, и невестка, Джесса.
Общительный Линкольн с своим заразительным смехом, неугасаемым оптимизмом и своеобразной любовью к жизни. Полная противоположность Лиаму, который был застенчивым, замкнутым и одиноким даже в детстве.
Смерть близнеца оставила пустоту в его груди — там, где должно находиться сердце.
А еще Джесса. Сострадательная, спокойная и уравновешенная. Ее длинные темные косы обрамляли царственное лицо с теплой улыбкой и сияющей светло-коричневой кожей. Джесса была самой красивой женщиной на свете. Была.
У Лиама остался еще один живой член семьи. Но он не мог о нем думать. Эти мысли убивали. Лиама захлестнуло горе. Сожаление жгло горло, словно кислота.
Он моргнул. Затем вытеснил ужасные воспоминания — аромат жасминовых духов, крики, кровь и вонь горящего реактивного топлива.
— Тебе нужно отдохнуть, — произнес Лиам резче, чем намеревался. Ханна вздрогнула. Его пронзило чувство вины. Он не хотел ее напугать. — И что-нибудь съесть, — добавил Лиам чуть мягче.
— У меня кончилось все, кроме арахисового масла, — Ханна произнесла эти слова осторожно, как будто если бы сказала что-то не то, Лиам снова набросился бы на нее. Или того хуже.
Чувство вины окрепло еще больше.
Лиам отвел взгляд.
— У меня есть немного тушеного чили. Я разогрею его для нас обоих.
Все, что угодно, лишь бы отвлечься от собственного позора. От воспоминаний, которые преследовали Лиама на каждом шагу, вторгались в его сны.
После того, как он подогрел чили на огне, они сели есть в напряженном молчании.
Пламя взревело и затрещало, когда загорелось еще одно полено.
Лиаму не хотелось разговаривать, и Ханне, похоже, тоже.
Она сидела, съежившись в своем углу, и больше не задавала вопросов.
Ханна вылила половину чили в свою походную кастрюлю и поставила ту на пол для Призрака, который проглотил угощение в два счета и вылизал посуду дочиста. А когда закончил, то уткнулся носом в дверь, желая облегчиться.
Она дернула дверную ручку, выпустила пса и захлопнула дверь после того, как в хижину ворвался порыв ветра. Комнату снова окутал холод.
Кроны деревьев стонали от ветра. Ветви скрипели и царапали крышу.
Через минуту вернулся Призрак, предупредив о приходе своим глубоким раскатистым лаем. Он встряхнулся, разбрызгивая повсюду снег, а затем свернулся перед огнем с самодовольным выражением на морде.
Ханна настороженно взглянула на Лиама, сжав губы в тонкую линию.
— В чем дело?
— Что будем делать? — она смущенно махнула рукой. — Ну, когда нам нужно будет…
— Уборная находится в десяти ярдах позади хижины.
Ханна побледнела.
— Или так, или поставим тут посуду.