Он уже сказал ей, что уйдет утром. Больше говорить было не о чем.
Лиам открыл дверь и вышел, тихо прикрыв ее за собой.
Тонкие оранжевые и красные облака плыли по светлеющему небу. Наверняка сегодня будет солнечно.
Он вытащил компас и карту Мичигана и на мгновение остановился, чтобы сориентироваться.
Если бы он направился на северо-запад, то нашел бы тропу, которая вела обратно к северной сельской дороге, по которой Лиам прошел бы еще шестьдесят миль или около того, прежде чем пересечь город. Оттуда он найдет восточную дорогу в Мэйфилд.
Еще три-четыре дня, и…
Лиам резко остановился.
Прямо перед ним, менее чем в тридцати футах, виднелись свежие следы.
Они не принадлежали ему.
У Лиама подскочил адреналин. Он приподнял куртку и вытащил пистолет. Затем медленно повернулся, осматривая тени, корявый подлесок, сосны, дубы и гикори.
Тишина. Никакого движения.
Позавчера Лиам выходил на улицу. А затем по своим следам вернулся обратно в хижину. Один раз он сам обошел вокруг хижины, чтобы расчистить место.
Его старых следов, сразу за линией деревьев, уже почти не видно. Новые следы оказались наполовину засыпаны свежим снегом, но все же они хорошо просматривались.
Вторая цепочка следов следовала за его собственными. Не один раз, а несколько, как будто человек снова и снова ходил вокруг хижины, как горный лев вокруг своей добычи.
Волоски на руках Лиама встали дыбом. Призрак что-то услышал. Кто-то был здесь посреди ночи, во время грозы. Наблюдал за ними.
Какого черта?
Лиам поднял пистолет и снова осмотрел лес, напряженный, настороженный и готовый ко всему. И снова он подумал о ружье. Пистолет эффективен только на расстоянии пятнадцати ярдов. А Лиаму требовалось оружие дальнего боя.
Он шел по следам, чувствуя, как внутри все сжимается, и с каждым шагом в нем нарастал гнев.
Что же Лиам упустил? Он шел сам по себе, просто пытался добраться домой. Потом наткнулся в лесу на женщину и решил, что не в его интересах помогать ей. Служила ли Ханна приманкой, чтобы заманить его в ловушку? Что же все-таки происходит?
Лиам остановился как вкопанный. Не далее, чем в десяти ярдах от левой стены хижины на снегу что-то лежало. Туша какого-то животного.
Койот.
Лиам узнал серо-белые клочки шерсти, заостренные уши и узкую морду.
С животного содрали кожу.
Оно валялось на спине, а по обе стороны от него лежали два кровавых лоскута. Внутренние органы были разложены, словно на пиру: сердце, легкие, желудок, кишки, карикатурно обвитые вокруг шеи койота.
К горлу Лайама подступила тошнота, и он с трудом проглотил кислоту, обжигающую горло.
Это не просто случайное убийство. Не ради пропитания. В этом убийстве нет ничего естественного. Оно служило предупреждением.
Угрозой.
Глава 31
ЛИАМ
День пятый
— Нет! — тишину разорвал крик.
Лиам резко вскинул голову.
Ханна стояла в носках в дверном проеме с выражением ужаса на лице. В пальто, хотя и не застегнутом, а округлый живот выпирал из-под толстовки.
Лицо Ханны стало более румяным, но глаза все еще казались слишком огромными для ее лица, такими зелеными и испуганными.
— Это он, — прошептала она.
— Кто он?
Ханна покачала головой. Ссделала неуверенный шаг назад и упала на колени в открытом дверном проеме. С ее губ сорвался тихий стон.
Лиам зашагал к хижине, пытаясь, но безуспешно, обуздать нарастающее раздражение.
— Кто он, черт возьми? Ты знаешь, кто это?
Ханна отпрянула от него, начиная дрожать и раскачиваясь взад-вперед, а затем закрыла лицо руками.
Призрак встал перед ней в защитном жесте. Он не рычал, но его пасть изогнулась, обнажая внушительные клыки. Пес пристально посмотрел на Лиама.
Лиам понимал, что лучше не двигаться. Он остановился и опустил руки по швам, покрепче сжимая «Глок».
— Ты что-то знаешь. Говори.
Прошла еще одна долгая минута. Ханна раскачивалась и стонала, не обращая внимания ни на что, кроме собственного страха.
Лиам стиснул зубы.
— Ладно. Будь по-твоему, — он развернулся и пошел прочь.
— Подожди.
Ее хриплый голос прозвучал таким тихо и жалко, что он едва его расслышал.
Лиам остановился. Ничего не мог с собой поделать.
— Он… Преследует меня. Хочет вернуть.
Лиам повернулся к Ханне лицом.
— Кто он?
Она убрала руки с лица. Ее глаза остекленели от ужаса, зрачки расширились. Пряди растрепанных каштановых волос прилипли к мокрым щекам. Ханну все еще трясло, но она перестала раскачиваться взад-вперед.