Холодные глаза мужчины поблескивали чем-то зловещим, и я отступила назад, наткнувшись на Нарису, которая шла за мной. - Извини, - пробормотала я, отрывая взгляд от того мужчины. Когда я оглянулась, его уже не было.
- Ты в порядке? - спросила Нариса.
- Я, эм… - я не знала, что делать. Мне показалось, или это было совпадением, что бандит с улицы был в баре?
Я положила руку себе на живот. - Я вдруг почувствовала себя не очень хорошо. Я думаю, что собираюсь свалить, - я протянула ей почти полный стакан пива и посмотрела на других, которые заняли место за столом возле задней панели. - Прости. Можешь сказать всем, что мне нужно бежать?
Карие глаза Нарисы нашли мои, и она кивнула. - Хорошо, - сказала она неуверенно, но она также не знала меня достаточно хорошо, чтобы выяснять подробности.
- Спасибо. Увидимся в понедельник, - я не стала ждать ее ответа, и, развернувшись, пошла обратно, откуда вошла, сканируя толпу в поисках его.
Я бросилась под арку и вышла на улицу, подняв руку вверх. Я еще раз посмотрела через плечо и застыла. Парень стоял в стороне от паба, с сигаретой в зубах. Он смотрел прямо на меня, но не приближался. И ничего не говорил.
Я перевела свой взгляд, когда звук шин, заставил меня посмотреть на дорогу.
Такси. Слава Богу.
Я распахнула дверь, спрятавшись внутри, и сказала название своего отеля.
- У тебя все хорошо? - спросил таксист, когда мы отъехали, и я стала копаться, пока не нашла свой телефон, не желая смотреть в окно.
- Я в порядке. А вы? - тихо спросила я, пролистывая свои контакты в поисках номера Адама.
- О, американка? Я люблю Америку. На самом деле, я не был там, но думаю, что страна просто потрясающая, - он был в возрасте. Его глаза нашли мои в зеркале заднего вида и посмотрели с той мягкостью, которая дала мне чувство безопасности. Я улыбнулась ему в ответ и немного расслабилась, крепко сжимая в руке телефон. Я уставилась на имя Адама, думая, стоит ли мне позвонить.
Глава Двенадцатая
Адам
Смесь хип-хопа и рок-музыки доносилась из моих наушников. Я прислонился к цементной стене и закрыл глаза, позволяя хриплым голосам и мощным битам наполнить меня. Честно говоря, мне даже не нужно было следовать моему старому музыкальному ритуалу перед боем. Мне уже не терпелось выйти.
Я открыл глаза и поднял кулаки, сделав несколько ударов в воздух.
Я был в задней части комнаты, вдали от зрителей, ожидая своей очереди на ринг. Мой бой будет следующим, и я слышал, что ставки не прекращались с тех пор, как Донован объявил, что я буду выступать. Но никто не знал, с кем - все, что говорил Донован, это то, что я буду на ринге. Он дразнил всех этой таинственностью, больной ублюдок.
Энергия шла из меня волнами, когда я откинул голову и скинул капюшон. Я расстегнул куртку и стянул ее, бросив на пол. Пока я, вспотевший, стоял на холодном бетоне под босыми ногами, я вспоминал все хорошее и плохое.
Я действительно собирался вернуться в клетку после пяти лет? Лицо мамы пришло в голову, и чувство стыда тут же обожгло мою кожу. Я поднял руку и посмотрел на древнюю гэльскую татуировку на внутренней стороне моего предплечья. Этого сообщения должно было быть достаточно, чтобы остановить меня. Отказ мамы благословить меня также должен был заставить задуматься. Так почему я здесь?
Лэс. Анна.
Были ли другие пути выхода из этой ситуации? Можно было бы отправить Лэса с достаточным количеством денег, чтобы он был в безопасности? Черт, я могу сказать Анне правду, или даже уволить ее. Она может вернуться в Кентукки. Я не боялся того, что Донован приготовит для меня, пока Анна и Лэс будут в безопасности.
Так какого черта я здесь делаю? И почему я не мог заставить себя уйти?
Я наконец-то сказал Лэсу сегодня утром, что собираюсь драться, но он уже услышал это от Донована. Я не был уверен, чем он был больше расстроен: что я спасаю его задницу, или что он не получит матч-реванш с Фрэнки в ноябре. Я не виню его. Бои были его способом зарабатывать на жизнь, но для меня это было что-то другое. Что-то гораздо хуже.
Я метнул свой взгляд в засранца, который загнал Анну в угол в понедельник вечером. Мое тело напряглось, пока я боролся за свой контроль.
Я снял наушники и оставил тонкий шнур свисать с моей шеи. Шум толпы донесся до моих ушей.
- Неужели ты действительно здесь. Есть ставки против того, что ты вообще появишься. Или что ты сбежишь как девчонка прямо перед боем, - его голос старался перекричать внезапную волну возгласов, вырывающихся из толпы.
Матч, должно быть, закончился - была только две причины для такого хаоса, и это либо нокаут, либо боец сдался.
- Я здесь, не так ли? - но я не должен был этого делать. Я должен уйти.
Я напрягся, пытаясь проглотить свое отвращение к Томми - я узнал его имя на днях и мысленно провел вчерашнюю тренировку с ним, думая о том, как сильно я хотел разбить ему лицо, увидев, как он угрожает Анне.
Иисус. Я встретил Анну всего неделю назад. Мы едва знали друг друга, но по какой-то чертовой причине, она была почти всем, о чем я мог думать.
Меня привлекла ее сладость. По крайней мере, я пытался сказать себе это. Моя душа жаждала чего-то чистого после всего, что я сделал. Я думал, что изменился за последние пять лет. Но тот момент в моем офисе, когда я чуть не ударил своего брата, заставил меня понять, что я все тот же человек.
И такой человек никогда не сможет быть с кем-то вроде Анны.
- Хочешь еще что-то сказать? – я сжал кулаки и прикусил губу, борясь с желанием отправить Томми в нокаут.
- Нет, но я с удовольствием посмотрю, как тебе надерут задницу. Тогда я собираюсь позаботиться о Лэсе. И после этого, у меня будет еще один визит к Анне, - рассмеялся он. - Она чертовски горячая. Я просто хочу…
Я набросился на Томми, схватив его за рубашку, как тем вечером у квартиры, замахиваясь кулаком.
Я остановился, увидев улыбку на его лице, которая сказала мне, что это то, чего он хотел. Он пытался вывести меня из себя. Донован послал его сюда, чтобы изводить меня? Чтобы меня распалили перед боем, чтобы я победил? Потому что Донован может и отвратительный кусок дерьма, но он был человеком слова. И он хотел, чтобы я подрался в ноябре, что означало, что я должен выиграть сегодня.
- Ты, блядь, этого не стоишь, - я отпустил его. – Пока что, - я схватил свою толстовку с земли и прошел мимо него.
Я кивнул диктору, давая ему знать, что готов.
Когда объявили мое имя, толпа ревела и ликовала, заводя меня. Я размялся на месте несколько секунд, а затем, вскочив на ноги, двинулся вперед. Толпа расступалась передо мной, как если бы я был Моисеем, а они Красным морем. Некоторые начали скандировать мое имя, но их слова стали белым шумом, когда в поле зрения появился Октагон.
Я засунул свой плеер и наушники в один карман спортивок и достал каппу из другого. Я стянул штаны и бросил их и мою толстовку на стул за пределами кольца.
Я был в своих облегающих боксерских шортах и больше ничего. Я вошел в Октагон, двигаясь, словно огонь был под моими ногами. Мое тело стало менее напряженным, когда я провел пару тренировочных ударов и хуков.
Я остановился, когда увидел, как соперник поднимается по лестнице и выходит на ринг. Темные волосы и еще более темные блестящие глаза смотрели на меня. В какую игру играл Донован? Мои пальцы сжались в кулак, а воспоминания атаковали мой разум.
Это не он. Это не может быть Оуэн. Соберись - Донован просто прикалывается.
Он был моложе. Может быть двадцать пять. Не такой высокий, как я. Может, пять и одиннадцать. Он выглядел достаточно сильным, чтобы выйти против меня. Мускулистый. Здоровый. Но он не перенесет мой удар слева. Никто не мог вынести мой левый хук.