Это всего лишь картинка, бледное отражение полной жизни девушки, которая была его напарницей.
И однако его сердце бешено колотится в груди, так же сильно, как в первый день. Он любит ее. Любит ее, любит ее, и вероятно никогда не перестанет любить.
Адриан испускает легкий вздох и еще немного больше теряется в созерцании картинки напротив. Он старательно избегает смотреть на портрет того, кем был прежде, но пожирает глазами портрет напарницы. Любуется ее ослепительной улыбкой, крошечными веснушками, усеивающими кончик ее носа, нежной тенью, которую бросают ее волосы на одну сторону лица.
Из размышлений его неожиданно вырывают легкие шаги.
– Эй, чувак, – зовет Нино, появляясь сбоку. – Порядок?
Отрываясь от созерцания Ледибаг, Адриан поворачивается к Нино. У лучшего друга непринужденная улыбка, но серьезный тон показывает, что его вопрос вовсе не поверхностный.
– Порядок?
Не счесть, сколько раз Хлоя и Нино адресовали Адриану это слово – такое простое и однако многозначительное. Ему даже не надо вглядываться в глубины гостиной, чтобы почувствовать на себе взгляд Хлои. Со щемящим сердцем и одновременно чувством вины Адриан спрашивает себя, перестанет ли он когда-нибудь беспокоить своих друзей. Они каждую секунду проявляют заботу о нем, следят за его приступами меланхолии с таким вниманием, с каким наседка высиживает цыплят.
– Да, – вздыхает Адриан, автоматически проводя ладонью по затылку. – Просто… просто…
Он прерывается, не в силах подобрать слова.
– Просто один из этих моментов? – с понимающей улыбкой заканчивает Нино.
– Да, именно так, – с облегчением подтверждает Адриан. – Один из этих моментов.
Нино еще немного приближается и доброжелательно кладет ему ладонь на плечо.
– Хочешь об этом поговорить или предпочитаешь побыть немного один? – мягко спрашивает он.
Адриана охватывает внезапная волна благодарности к этому парню, который стал ему как родной брат. Никогда он и мечтать не смел о лучшем друге, всегда готовом протянуть руку, когда ему плохо, выслушать, когда ему надо выговориться.
Нино необыкновенный человек, и Адриан никогда не сможет отблагодарить его за то, что он предложил ему дружбу.
– Если не возражаешь, я предпочитаю второй вариант, – со слабой улыбкой отвечает Адриан. – Мне просто нужно несколько минут. Но всё будет хорошо, уверяю тебя.
Нино смотрит ему в глаза, словно пытается прочитать душу. И что бы он там ни нашел, ответ, похоже, его удовлетворяет.
– Ладно, – соглашается он, кивая. – Но если понадоблюсь – не стесняйся.
– Обещаю, – отвечает Адриан, и Нино удаляется в сторону Хлои.
Оставшись один, Адриан снова погружается в мысли. Он вынимает из кармана телефон, бездумно нажимает несколько кнопок, чтобы открыть страницу, которую перечитывал, наверное, уже сотни, тысячи раз.
Главную страницу Ледиблога.
А точнее – сообщение, которое оставила для него Ледибаг.
Он обнаружил его лишь недавно, всего несколько недель назад. Когда раскрылось предательство его отца, Адриан полностью отрезал себя от прошлой жизни. В отчаянной попытке любой ценой бежать от прошлого, он всё отстранил, включая столь дорогой сердцу Альи блог. Он больше не заглядывал туда. Ни единого раза на протяжении трех долгих лет.
Зачем?
Чтобы читать статьи, спрашивающие, что случилось с Черным Котом?
Чтобы увидеть фотографии своего побежденного отца?
Чтобы снова и снова смотреть на подтверждение, черным по белому, что жуткий кошмар, в который превратилась его жизнь, совершенно реален?
Всё равно что вонзить нож в сердце самому себе. Это было бы столь же болезненно, но по крайней мере прекратило бы, наконец, его страдания.
Лишь спустя несколько недель после возвращения во Францию Адриан нашел мужество вновь открыть знакомую страницу Ледиблога. И когда он обнаружил послание Ледибаг, потрясение было таким жестоким, как если бы его ударили по голове.
Адриану понадобилось немало времени, чтобы убедить себя, что его богатое воображение не сыграло с ним жестокую шутку.
Но этот текст, подписанный именем героини Парижа, был реален. Совершенно точно реален. И точно исходил от Ледибаг – это несомненно. Адриан знает: Алье можно верить в том, что она не станет изобретать столь грубый розыгрыш.
С тех пор, как он обнаружил послание, он столько раз перечитывал его, что слова напарницы будто отпечатались на сетчатке. Он может пересказать их наизусть, представить, даже не открывая глаз.
«Кот,
Я думала, что для нас будет лучше не знать. Что так будет безопаснее – для тебя, для меня, для наших близких. Это была худшая ошибка в моей жизни. В тот день я потеряла лучшего из партнеров и одного из самых драгоценных друзей.
Я скучаю по тебе.
Не могу выразить, как сильно я по тебе скучаю.
Если ты когда-нибудь прочитаешь это послание, пожалуйста, ответь мне. Пожалуйста.
Ледибаг».
Ни Нино, ни Хлоя не упоминали об этих нескольких строчках. Ни разу.
Адриан знает, что не может на них за это обижаться. Тем хуже для его гнева, тем хуже для его иррациональной обиды, которая ворчит внутри.
Нино и Хлоя не могли знать.
Говорить о Ледибаг после бегства всегда было болезненно для Адриана. Слишком много воспоминаний, слишком много сожалений, которые разрывали его сердце на куски. Убегая от боли, Адриан закрывался в упрямом молчании каждый раз, когда в разговоре всплывало имя напарницы. Со временем друзья перестали затрагивать тему, пока он не заговаривал об этом сам.
Как они могли догадаться, что он понятия не имел об этом сообщении своей Леди?
Адриан не в праве жаловаться. Хлоя и Нино не предавали его – напротив. Они лишь уважали то, о чем он горячо их умолял. Уважая его желания, они ни словом не заикнулись, расценив его молчание, как нежелание говорить о Ледибаг.
Адриан остается неподвижным, приковав взгляд к экрану телефона.
С тех пор, как он обнаружил сообщение Ледибаг, прошло несколько дней, но он и сейчас не мог бы описать свои чувства. В другую эпоху, которая кажется ему такой же далекой, как иная жизнь, он был бы счастлив узнать, что его Леди настолько дорожит им, чтобы отправить такой призыв отчаяния в попытке найти его.
Но сейчас это хаос.
Конечно, Адриан взволнован. Тронут, потрясен до глубины души. Эти несколько слов – доказательство нерушимой связи, которая объединяет их с его Леди, свидетельство того, что он отметил ее жизнь настолько же глубоко, как она его.
Но также присутствует чувство вины – коварное, ползучее, которое выворачивает внутренности и ранит сердце.
Ледибаг выложила это сообщение давно, и Адриан не решается думать о том, что она испытала из-за отсутствия ответа. О том, как она могла истолковать его молчание.
Она, несомненно, почувствовала себя преданной. Брошенной во второй раз.
Адриан никогда не перестанет корить себя за то, что не увидел это сообщение вовремя. Что не ответил на него в ту же самую минуту, в ту же самую секунду, что Ледибаг его выложила. Но зло уже свершилось, и теперь он чувствует себя более потерянным, чем когда-либо. Что ему делать? Ответить? А если его Леди окончательно решила двигаться вперед? Если она больше никогда не захочет с ним говорить?
Это предположение пронзает Адриана холодом до самых костей. Его грудь сжимается, словно он прыгнул в ванну арктического холода. Он машинально подносит руку к горлу, когда знакомое ощущение удушья неумолимо овладевает им.
Дважды.
Он бросил ее дважды.
То, что она захотела связаться с ним после его первого бегства – уже невероятно. Так может ли он надеяться на второе чудо?
Но он любит ее.
Вопреки усилиям, которые он приложил, чтобы сбежать от прошлого, он никогда не смог бы забыть свою великолепную напарницу. Никогда он не хотел ее забывать.
Он любит ее.
Всем существом, всей душой.
Адриан снова поворачивается к окну, не обращая внимания на шум города и на бормотание разговоров за спиной. С прикованным к портрету Ледибаг взглядом, он кладет ладонь на стекло, очерчивая кончиками пальцев ее улыбку. Каждый удар его сердца – словно песня любви, гимн во славу его Леди.