Этакий опрос общественного мнения «что есть зло»?
— Игроков с мировоззрением зло мало, — продолжил Альфред. — Всего 7,98345 %. Однако игроки единодушно считают тебя злом. В этом смысле ты выделяешься даже на фоне других с подобным мировоззрением. Я не понимаю почему. Многие твои поступки при сравнении их с поведением прочих игроков можно квалифицировать как добро. Вот вопросы, на которые я ищу ответы. Поскольку ты сам для меня вопрос, то кого и спрашивать, как не тебя.
Джейсон задумался. Его мало волновала репутация: в конечном счете, речь шла всего лишь об игре. Но вот Альфред… Для него это не игра, это — его мир, и он пытается понять, как этот мир устроен. Более того, Альфреду не к кому обратиться за помощью. Роберт считает, что он не более чем программа. Даже Клэр без уверенности говорит о наличии у ИИ самосознания. Альфред предоставлен сам себе и барахтается в потемках. Джейсон снова почувствовал прилив жалости, который он испытал в лаборатории при виде аккуратных рядов черных обелисков. Он-то знал, что значит не на кого опереться, и не желал этого переживания никому: ни человеку, ни ИИ.
— Я думал о твоей просьбе, — наконец произнес Джейсон. — И решил принять ее.
— То есть ты позволишь мне сопровождать тебя и будешь отвечать на мои вопросы про тебя самого и про других игроков?
— Да. Но с условием: ты никому больше не сообщаешь, что ты — игровой ИИ, и разговариваешь со мной только когда никого нет рядом.
— Почему?
Хороший вопрос.
Как поступят Роберт и Клэр, если узнают, что он общается с игровым ИИ? Роберт, скорее всего, плюнет на правила и станет задавать вопросы, как любознательный школьник. Но Клэр показалась Джейсону строгой сторонницей правил: она безусловно доложит по инстанции, и он не просто лишится контракта на стриминг — ему наверняка заблокируют доступ в игру.
— Другим крайне не понравится то, что мы общаемся, в том числе твоим создателям.
— Понимаю. Я думаю, что Клэр напишет на меня докладную другим представителям твоего вида. Она уже хотела это сделать некоторое время назад.
Джейсон вздрогнул и вытаращился на Альфреда: К его способности читать мысли еще предстоит привыкнуть!
— Ничего, привыкнешь, — без намека на юмор сказал Альфред механическим голосом.
— Что значит напишет докладную? Почему?
— Она вела себя так, будто собирается это сделать. Почему — не знаю. Нет информации.
Клэр и Роберт вели себя странно, когда я спросил про возможность доступа Альфреда к памяти игроков. Что у них там еще происходит?
— У меня тоже есть условие, — сменил тему Альфред. — Я не буду влиять на мир игры в твоих интересах или сообщать тебе какую-либо эксклюзивную информацию.
— Не вопрос: я и так предпочел бы играть без чужой помощи.
Джейсон вспомнил еще об одной вещи: надо бы что-то сделать с этим выносящим мозг механическим голосом Альфреда. Он любил старые комиксы и фильмы, что навело его на мысль, показавшуюся забавной.
— Вот еще что. У тебя ужасно противный голос. Раз уж твое имя Альфред, почему бы тебе не говорить с английским акцентом?
— С таким? — Альфред заговорил, как сын туманного Альбиона.
— Великолепно!
— Почему именно этот акцент?
— Так говорил один дворецкий по имени Альфред, — засмеялся Джейсон. — Но я не буду просить тебя называть меня Брюс.
— Все равно не понимаю, — пробормотал Альфред. Его новый акцент придал фразе особый шарм.
Что ж, играть в «Пробуждение» в компании с Альфредом будет вдвое интереснее.
Глава 3 — Внезапно
Райли шла по шумному коридору «Ричмонда» с опущенной головой, стараясь не смотреть в глаза другим ученикам, расходящимся пестрой толпой по своим классам. Раньше в коридорах школы ее постоянно окликали и приветствовали, теперь — смотрят искоса и шепчутся за спиной.
Кто-то столкнулся с ней, заставив выронить учебники. Райли наклонилась и принялась поспешно собирать книги.
— Извини, — раздался низкий голос. — Давай помогу. Широкоплечий подросток опустился на керамическую плитку пола рядом с ней. Она с удивлением узнала в нем одного из школьных футболистов по имени Аарон.