— Муаууу, — переноска содрогалась от Васиных воплей.
— Дорогая, может быть он водички хочет? У меня есть чистая мисочка. — Любовь Павловна воспылала к Любаше страстной любовью, как только узнала, что кольцо на безымянном пальце не обручальное, а семейная реликвия. Васины пожилые родители не оставляли надежды увидеть сына в ЗАГСе со смущенной и счастливой невестой, поэтому перезнакомили его со всеми знакомыми, знакомыми знакомых и от отчаяния дошли до того, что с волнением стали поглядывать на любую симпатичную и добрую на вид дамочку, встреченную на улице, в автобусе или поликлинике. «А вдруг!», думалось им и вспоминались современные сказки «Где находится Нофелет» и «Красотка». «Наш Васька — не Меньшов и уж совсем не Джулия Робертс», пытался спустить мать с небес на землю Иван Петрович, Васин папа, но безуспешно. Она не оставляла попыток и не сдавалась. Папа же только для приличия бурчал. Ему самому хотелось взять на руки тугой, пищащий сверточек с отчеством Васильевич или Васильевна, а потом растить, учить, сдувать пылинки и каждую секунду умиляться и радоваться. И тут Любовь Павловна подумала точь в точь Васькиными словами: «Смотрите, как все ладно складывается» И додумала: «Если будет девочка, назовем Василисой, а мальчика Эдуардом!»
— Скорее всего, он сделал лужу и не хочет сидеть на мокром.
Люба беспечно открыла дверцу и Васька вылетел на свободу. Это только дураки начинают прятаться за диванами и шкафами, переворачивают столики с лекарствами и лезут вверх по жалюзи или занавескам. Опытные и умные коты заранее запоминают планировку помещения и бегут на выход. Васька был умным.
Пулей пронесся к входной двери, ее как раз открывал немного успокоившийся Василий Иванович.
— Ловите его!
Вопль Любы был, как приказ и Василий Иванович подчинился. Васька пошипел, посопротивлялся для виду (если бы хотел, то бывшему крестнику долго на пластического хирурга пришлось бы работать), уселся на руках поудобнее и ткнулся мордой в подбородок. А потом замурчал. Громко, интенсивно, с душой, как мурчат только самым любимым хозяевам.
«Что было потом?», спросите вы. Потом не помнящая себя от радости Люба обнимала и целовала Василия Ивановича и, впервые за время знакомства, они вдруг посмотрели друг другу в глаза. И как видел ехидный Васька, все было. И искра, и подкосившиеся колени, и полуобморочное состояние. Все завертелось в безумном ритме. Сначала сделали прививку щеночку Любовь Павловны («представляете, я хотела кота, а муж подарил мне вот это чудо»), а Люба и Василий Иванович продолжали смотреть друг на друга, потом Ваську осмотрели, проглистовали (врач, привычно охая, залил свежие царапины перекисью) и благословили на долгую и счастливую жизнь. Люба, уже пришедшая в себя, подумала, что ей приснился чудесный сон и, выходя из кабинета, уже заранее расстраивалась, что в коридоре будет пусто, ей придется одной ждать такси и возвращаться в пустой дом. Так и случилось. Коридор был пуст, холоден и неуютен, вонял хлоркой и Любе захотелось плакать. «Оставим это сомнительное удовольствие до дома, а пока такси и радоваться, что с Васькой все хорошо». Она посидела немного в коридоре, крутя на пальце поблекшее кольцо, жалея себя и говоря, что лучше уж в монастырь, чем такие повороты судьбы и только тогда, когда уборщица «нечаянно» пару раз ткнула ее туфли шваброй, воняющей дезинфектором, она вышла на улицу.
5
Приснился Алексею Александровичу какой–то хороший и добрый сон. Что именно ему снилось, он так и не смог вспомнить, но остались ощущения солнца, света и тепла, такое бывает, когда встретишь любимого человека, друга, поговоришь с ним о сокровенном, очистишь душу и от этого и сил прибавляется и настроение сразу улучшается. В таком вот добром расположении духа он и начал свой день. После смерти жены он, чтобы не сойти с ума от горя, для себя решил, что каждая минута в сутках должны быть чем–то занята. Уборка, готовка, прогулки и зарядка, подработка и чтение. Потом прибавился интернет и времени сразу же стало не хватать. Что только радовало. Страшнее всего ковыряться в липкой серой паутине дня, когда ничего не хочется и не можется. Этого он боялся. Потерять интерес ко всему, утратить силы и бодрость. В тот день он встал рано, как всегда. Зарядка, завтрак, уборка, магазины и прогулки, обед, день катился по накатанной колее и не обещал ничего необычного. А после обеда ему вдруг захотелось вздремнуть. Давно такого с ним не было, обычно он сразу же мыл посуду, потом читал и рисовал (художнику всегда найдется работа), но никогда и мысли не было в середине дня завалиться на диван и поспать. А тут… «Совсем старый стал," посмеялся над собой Алексей Александрович и решил подремать, раз так организм требует.