— Ну-с, граждане, еды у нас нет, теплой одежды тоже, поэтому надо быстренько взять пробы воды и спускаться.
Афанасий тоже подошел к озеру. Оно было настолько холодно, что обжигало, он умылся, попил и почувствовал необычный прилив сил. Надо было заняться делом, распаковать бутылочки, веревки, ярлыки, но вдруг, им овладела сильная дремота. «Странно," подумалось ему, «так много сил и не хочется их ни на что тратить, а почему бы и не полежать на солнышке и не отдохнуть?» Он прилег на траву и заснул. Быстро, как усыпил кто–то.
Приснилась ему Аннушка. Здоровая, счастливая. Погладила его по волосам и сказала: «Ты не торопись отсюда уходить, дождись темноты.» помолчала и добавила; «Я всегда буду тебя любить и охранять и жену тебе найду хорошую, такую же, как я была бы. Ну, почти.» Улыбнулась на прощание и пропала. Он проснулся на закате. Внезапно, как по звонку будильника или зову. Страшно стало. В рюкзаке легкая ветровка, еды нет, вниз спуститься не успеет, надо бы дрова поискать, да костер разжечь. Он суетился и бегал, набрал немного дров и только тогда, когда зажег костер и немного успокоился, вспомнил свой сон. Вспомнил и заплакал. Сколько же эта рана болеть будет? Смирится ли он когда–нибудь с потерей или так и будет вечно кровоточить сердце и душа? Какая жена? Он не мог себе представить, что место Аннушки может занять кто–нибудь. Время лечит. Что за чушь! Время притупляет боль и одаривает равнодушием. Как можно вылечить эту боль? Он знал, что все эти вопросы задавать некому и бесполезно орать их в звездное небо, такое красивое и безразличное. Кто мы? Даже не муравьи, амебы, живущие в своем питательном бульоне. «Размножаемся только оригинальнее," вдруг подумал Афанасий и засмеялся. Истерично, громко, переходя на вой, он никак не мог успокоиться. Еле смог дойти до озера и опустить лицо в воду, которая сразу же привела его в чувство. Глаза распухли и болели, души уже не было, она спряталась за ноготь мизинца на правой ноге и просила ее более не беспокоить, сердце колотилось и, тем не менее, Афанасию стало немного легче. Он сидел на берегу, за спиной потрескивал костер и звезды купались в озере, отбеливая свое сияние. Сияние. Оно шло из глубины черной воды. Казалось там, на дне, тоже зажгли костер и звезды греются вокруг него, толкаются, стремясь подойти поближе. Завороженный, Афанасий вытащил бабкин пузырек. В нем билось такое же сияние в такой же черноте. Еще не поняв, что он делает, он открыл пузырек и вылил содержимое в озеро. Звездное сияние, запертое в пузырьке столько времени, ринулось вглубь, туда, где оно зародилось. И там, наверху, кто–то кинул и улыбнулся и сияние в Озере на секунду стало нестерпимо ярким, а потом погасло.
За ночь он продрог до костей. Дров было мало, костер быстро прогорел и холодная горная ночь заставила его бегать, приседать, а потом свернувшись в клубочек рядом с Собакой и Барсиком дремать в ожидании жаркого дня. Афанасий понял, что ночью произошло чудо. Он догадался, что вода в Озере — целебная и что если об этом узнают геологи, очень скоро сюда проложат дорогу и от Озера и окружающей его природы мало что останется. И он принял решение. Да, он совершит служебное преступление. Громко звучит, но верно. Он никому ничего не скажет. Уходить вниз не хотелось. Еды не было, но была целебная вода. надо вот только дров найти, чтобы ночью не так мерзнуть. Пока он занимался поисками, Барсик наловил мышей–полевок, а Собака отсутствовала часа три, зато потом принесла в пасти задушенную курицу. Афанасий расхохотался. он представил, как ходит по селу и спрашивает не пропадала ли у кого курица, а услышав положительный ответ, предлагает заплатить за нее. «Пусть уже остается на совести Собаки," решил он. Ворованную птицу он запек вечером. Потроха с огромным удовольствием сожрал добытчик, поделившись с Барсиком, а парню досталась плохо ощипанная, несоленая тушка. Но это была еда и желудок с благодарностью ее принял и заурчал от удовольствия. Афанасий же для себя решил никогда больше не выходить из дома без спичек, ножа и соли в спичечном коробке. Свое обещание он выполнял до такого абсурда, что даже за хлебом ходил с этим набором для выживания. И бывало не просто жевал куски горячей буханки по дороге домой, но и мог остановиться, чтобы посолить их. Выглядел при этом невероятно глупо, но твердо знал, что уж теперь- то никакие жизненные обстоятельства не застигнут его врасплох и не придется есть пресную курицу.
Он провел на Озере три дня. Он ничего не делал, голова была пуста и у него создалось впечатление, что все его мысли, чувства проветриваются, чистятся и укладываются в голову и грудь аккуратными стопочками, для дальнейшего и правильного использования. В конце второго дня он решил подшутить над бабой Нюрой. То, что она будет искать и его и пузырек сомнений не возникало, поэтому он нашел приметную пещерку, закопал в дальнем углу пустой пузырек и нарисовал карту. Он не знал, кому, когда и зачем в руки попадет эта карта, но был уверен, что Озеро само решит, что и как делать.