— Вылезай, — скомандовала нахалу. Тот затаился в недрах сумки. Я подавила в себе недостойное желание вытряхнуть на пол. Ползай потом на четвереньках, собирай свое добро. Амулеты в сумке тревожно пели и перемигивались, как огоньки на елке. Лепрекон тихо пытался проковырять сумку и просочиться в канализацию. (А вы думали Стругацкие все выдумали? В гостях они у нас побывали, да повидали многое, хорошо потом в психушке не прописались)
— Вылезай, хуже будет, — блефовала я. Этот карлик знает что–то с чем, я скорее всего, не справлюсь, но пробовать надо всегда. Поэтому я просто вытащила его за шкирку. Болтая ножками в тяжелых подкованных сапогах, испачканный некстати открывшейся помадой, лепрекон тяжело смотрел на меня.
— Выкладывай, что это все значит!
— А то значит, что домой тебе пора, девочка, — прозвучал вдруг знакомый голос из закрытой кабинки.
— Тетя?
— Она самая. — сказала родственница, не делая попытки материализоваться.
А вот это уже очень серьезно. Мать я бы уговорила, отца обхитрила бы а вот тетка. Она шкворень нашего клана. Знаете, есть такие, на них все держится. Задача трудная. С теткой тягаться мне рановато. Но прежде всего надо проучить предателя.
— Значит пирожное тебе, с фруктами. — Лепрекон съеживается, понимая, что пощады не будет. Зря он меня предал. Тетка ему не поможет, это он и сам понимает. — Куда же тебя отправить? — делаю вид, что думаю. — Знаю! За то, что служил мне верно и преданно, работать тебе в ларьке самой дешевой и страшной бижутерии!
— Госпожа, — только и успел пискнуть подлец.
— А ты учишься, девочка, — теткин смех, как звон колокольчиков. Мы все так смеемся, отчасти за это нас и любят. Особенно музыканты. — Пора, собирайся, — в ее голосе уже не колокольчики, а расплавленная сталь, огненная и опасная, обманчиво красивая. — И даже не думай бежать, дед сторожит все выходы.
Старая карга читает мои мысли безо всякого труда. Влипла! Ах, как не хочется возвращаться. Дома, конечно, горы и реки, они совсем другие и не объяснишь, притворятся не надо и по еде я соскучилась, а все–таки здесь мне тоже нравится. Что же делать?
— Все, хватит, надоело. — тетка разозлилась, а это совсем плохо. То, что это не плохо а ужасно, я поняла мгновенно. Теплый вихрь поднял меня, рассеял человеческое тело в пыль и понес наружу. Я еще успела увидеть важного и наглаженного господина, пришедшего на свидание почему–то с дочкой, успела узнать о них все, в том числе то, что девчонка больше всего на свете боится крыс. А вот напугать ее мороком крысы мне уже не хватило времени.
3
— Теть Тань, прием! — вдруг раздалось из моей сумки. От неожиданности я пролила на себя коньяк.
— Да, чтоб вас всех!
Я совсем забыла про рацию и соседского Сашку. Десять лет пацану, рассказала ему как–то про Шерлока Холмса, сам читать не хочет, ленится, а вот в моем пересказе теперь нуждается, как дитя в манной каше. Договор у нас. Каждый день рассказываю ему по одной истории, а он за это по квартире не бегает и благим матом не орет. Живут они в аккурат надо мной, поэтому, когда мальчишка носится туда, сюда, у меня люстра падает. Ну, почти. Теперь пацан в сыщика играет и для этой цели выпросил у отца две рации, одну мне впихнул, со второй не расстается даже ночью, как его мать мне по секрету сказала. Рации слабенькие, далеко не достают, зато бесплатно. Вот мы так и переговариваемся с соседом. Говорим на самые разные и животрепещущие темы. Про отпечатки пальцев, замурованные трупы (надо будет ему еще и Алана По пересказать) и прочие загадки Вселенной. А раз рация заговорила Сашкиным голосом, то и сам он где–то рядом. Точно! Пытается спрятаться в очереди в кассу и оттуда уже долетают вопли: «Мальчик, тут очередь!»
— Ну–ка, лети ко мне, птица счастья, — говорю в рацию.
— Чо вы опять обзываетесь, — мычит чадо, подходя ко мне.
— Во–первых, не «чокай», а во–вторых, что ты здесь делаешь? Ты с родителями?
Молчит, сопит, принюхивается к пирожному на тарелке. Таак, понятно. Ну, как и следовало ожидать.
— Ты один и следил за мной от самого дома. — Это не вопрос. Это утверждение.
— Теть Тань, я такой голодный, — вздыхает дитя и смотрит на меня честнейшими глазами.
Ну что с ним делать? Домой одного не отправишь, далеко, придется свидание вслепую проводить втроем. Дала ему денег на бутерброды и пирожные и отправила самого стоять в очереди. Отменять свидание вроде бы поздновато. Будь, что будет. Недаром мне утром в кофейной пенке единорог привиделся. Я решила, что к чуду. Ну, вот оно, чудо мое, с обгрызанными ногтями и грязной физиономией. Надо его отправить умыться. Я полезла в сумку за салфетками и в это время… Вы верите в чудеса? Вот и я не верила, а они, оказываются, случаются. Редко, очень редко и не знаю, как их заслужить, но бывает. И мое чудо сейчас заговорило со мной знакомым голосом.