«И это естественно," думал Барсик, глядя на себя в зеркало, «вон, какой я красивый, большой и важный, не то, что ее коты.» Котов у соседки было два: один — приблудный, маленький, черно–белый, противный и болезненный, пришел в огород к ним додыхать, а они взяли и вылечили его, второй уже был конкурент посерьезнее — чисто (или грязно, смотря по погоде) белый, тоже Барсик, сплошные мускулы и боевой характер. Сколько на него перекиси извели, промывая раны — море! Серый Барсик тоже с ним подрался как–то. Получил большую глубокую царапину, которую еле еле зализал и установил шаткий мир с белым. Корма хватало на всех, чего тогда драться? Разве что из–за черной кошечки, еще одной жилицы, но, во–первых, и не кошка она уже была после визита к ветеринарам, а во–вторых, такая пугливая, чуть что сразу писаться начинала и тихонько так кряхтеть, даже орать не могла. Дама сердца из нее получилась совсем никакая! Вот и выходило, что если, не встречаясь с белым Барсиком зайти в дом, то можно спокойно идти к миске с кормом, а потом нежиться на широком подоконнике. Тут еще Барсик отличился недавно и соседку, можно сказать, спас. Дело так было. Поставила она бульон вариться. Бульон для собак, о них попозже, да и забыла про ту кастрюлю, а она выкипать начала, залила пламя, газ в дом и пошел. Барсик в это время инспектировал кухню и сразу увидел, что дело неладно. Скорее побежал за хозяйкой, она его еще не понимала долго: и на руки брала и гладила и на любимый подоконник сажала, потом уже до нее дошло, что кот ее зовет в кухню. Прибежала, увидела, газ скорее перекрыла и чуть не расплакалась. Накормила Барсика от пуза и самолично на диван положила, спи, мол, отдыхай, заслужил. Было то это несколько дней назад, а теперь должен он в старой грязной кухне мышей ловить за «спасибо». Нет уж! А мышами как там пахло! Вкусно, ярко, мыши в бабкином домике совсем одичали от вседозволенности и даже не боялись показываться коту на глаза. Барсик прямо затосковал. И охота будет удачной и свобода манит. Свобода и воспоминание о собачьем корме победили. Кот еще раз обошел тесную кухоньку и увидел, что Семеновна форточку забыла закрыть. «Совсем памяти у старой нет," ласково и благодарно подумал Барсик и был таков.
Любимая соседка не оплошала. Миска корма дожидалась Барсика в коридоре, подоконник был свободен, но коту захотелось воздуха. Еще бы! Просидеть несколько часов в духоте! Кот вышел в огород и чинно, не пропуская ни одного волоска, вылизался, думая чем бы ему заняться теперь. Занятие подоспело само. Соседский кобель, которому не позволялось выходить в огород, вырвался на волю и несся к Барсику, пощелкивая зубками. «Ох, какими большими!» только и успел подумать кот, и изо всех своих лап побежал к ближайшему дереву. Оказалась акация с гладкой корой, на которую залезть в принципе крайне тяжело. Барсик доказал обратное. Обхватив ствол лапами, с глазами полными ужаса и тоски, смотрел он на беснующегося кобеля. Любимая соседка, дрянь такая, сначала долго смеялась, потом загнала собаку во двор и начала уговаривать Барсика спуститься. Он и рад был бы, да не мог. Ужас не отпускал и лапы отказывались повиноваться. Просидел он на дереве до вечера, осторожно спустился и быстро побежал домой. Там были выловлены все мыши, в миске был налит позапозавчерашний суп, но это был его дом, где было так все привычно и знакомо и где он был Хозяином.
И снова про Красную Шапочку
Душу Красной шапочки похитили эльфы. Подстерегли ее в момент сна, когда девчонка грезила о Принце на белом коне. Вот он и появился, да еще с корзинкой пирожков, прикрепленной к седлу. Красная шапочка была девочкой романтической и с хорошим аппетитом, поэтому ее душа, повинуясь зову прекрасного незнакомца и чуя свежую сдобу, бесстрашно и безрассудно полетела за ним в темный лес. Эльфы искусно ткали паутину, неотличимую от обыкновенной паучьей, только вот душа в той паутине запутывалась прочно и не было никакой возможности выбраться. Что делали эльфы с человеческими душами доподлинно неизвестно, человек без души погибал быстро, а те, кто все–таки сумел вернуться, помнили только паутину и острые мордочки зеленого народца, жадно скалящие острые зубки. Душа Красной шапочки, запутавшись, с тоской посмотрела на исчезающего в тумане принца, на пирожки, подергалась для приличия и решила «включить логику», как часто советовал ей покойный папенька.
А в это время Анна — мать девочки, чье имя никто и не помнил, а звали ее только по цвету капора, пыталась разбудить дочку, так как жизнь в деревне не сахар и не мед и даже не пирожки, и пахать там надо с самого утречка. «Опять допоздна о прынцах мечтала», думала мать, расталкивая подростка. Но ни тычки, ни дергание за волосы, ни холодная вода Красную шапочку, конечно же не разбудили. Девочка продолжала спокойно спать, щечки у нее были румяными, дыхание ровным и она даже слегка улыбалась. «Только хрустального гробика не хватает," абсолютно не к месту и не к сказке подумалось матери. То, что дело нечисто, она уже поняла и решила посоветоваться со свекровью, жившей на окраине темного леса. С пустыми руками не пойдешь, ославит потом, поэтому Анна положила в корзинку пирожки, испеченные на продажу, отыскала бутылку вишневой наливки, открыла, понюхала, хлебнула, одобрительно крякнула и добавила ее к гостинцам. «Чертовы сказки и сказочники," бормотала Анна напяливая на себя дочкин капор, он был сильно мал и упорно не хотел налезать на голову. Кое–как закрепив его шпильками и лентами, Анна закрыла все окна и двери и отправилась в путь.