— Юрий Михайлович, зайди ко мне, — тон шефа был нейтрален, но что ждать от этого упыря неизвестно. Юра был уверен, что никаких «косяков» в последнее время не натворил, но шут его знает.
— Заходи, садись. — Вроде бы шеф настроен мирно. Уже хорошо.
— Отчеты по продажам подготовил?
— Конечно, Михаил Борисович, они у Леночки, я ей передал.
— Отлично. Я, собственно, что тебя пригласил. А приезжайте–ка ко мне с Анькой Новый Год встречать! Да. Знаю, что скажешь, что семейный праздник, Аринка, ну так отправьте дочку к бабкам–дедкам, а сами к нам.
Тон у шефа был не приглашающий, а приказывающий. Юра с тоской подумал о красивой елке, о подарках, о том, как с соседями ходят кататься на горку сразу же после полуночи, о фейерверках, о веселье. Но это шеф. И от него зависит не просто много, а, практически, вся Юрина карьера, все, к чему он так стремился очень и очень долго.
— Спасибо, Михаил Борисович, почту за честь!
— Ну и прекрасно. Ждем вас к одиннадцати. Да, вот еще что. Ты ведь за городом живешь?
— Да, а что?
— Охранники, мать Терезу их за ногу, собаку пригрели, а она с пузом. Собачники даром в праздник не едут, козлины, ты ее забери, а по дороге выкинь где–нибудь. Все, двигай, ждем, короче.
Юра вспомнил, как убивалась его дочь по маленькому хомячку, вспомнил кота и собаку, живших у его родителей, вспомнил добродушных охранников, подкармливающих любого зверя или человека, посмотрел на холеное, красивое и безразличное лицо шефа и вышел из кабинета.
Во дворе офиса два мрачных охранника искали коробку для Белки. Собака уже привыкла к ним и не ожидала ничего плохого.
— Вась, а может еще парочку приютов обзвоним, а?
— Да мы все обзвонили, везде забито. Куда же ее спрятать?
— Здесь некуда, шеф, паскуда, найдет. Ты у всех спрашивал, собака никому не нужна?
— Да кому она нужна, с приплодом! Она ж ощенится со дня на день. И собаки у многих есть, а как пристроить, никому не надо.
— Ты думаешь, он ее действительно выкинет?
— А как же! Шефов любимчик! Ты на морду его посмотри, он же перед начальством стелется, делает все, что ему велено.
Юра открыл машину, застелил сиденье и молча смотрел, как охранники кладут Белку в коробку и засовывают ее в машину. Небольшая собачка, бело–черного окраса с удовольствием и легким удивлением обнюхивала стенки коробки. Охранники, не глядя на Юру и не говоря ни слова, погладили собаку и ушли.
— Юрочка, у тебя все в порядке? — жена позвонила как раз в тот момент, когда он садился за руль.
— Да, милая, что случилось?
— Да, не знаю, захотелось услышать твой голос. Мы ждем тебя, тут Аришка расстроилась. Разбила елочную игрушку — собачку, помнишь, твоя мама ей дарила?
— Такую, бело–черную в смешном розовом плаще?
— Да, ее. Пришлось пообещать ей купить точно такую же, только где ж мы ее возьмем?
— Придется приходить к разумному компромиссу.
— Скажешь это своей дочери и будешь сам ее успокаивать. Целую, любимый.
— Я тебя тоже. Скоро буду.
— Бело–черная собачка в розовом плаще, значит… — задумчиво проговорил Юрий, глядя на Белку, спокойно лежащею в коробке и набрал номер своей секретарши.
Домой он приехал затемно, пришлось еще смотаться по неотложным делам, да остановиться в лесу. Любимый, выстраданный дом тепло сиял огнями, манил уютом и вкусным столом.
— Папа, папочка, — Аришка выбежала ему навстречу, сияющая в белом платье снежинки.
— Уууу, как от тебя вкусно пахнет, съем, — он клацнул зубами рядом с розовым носиком. Аришка захохотала и попыталась вырваться из его рук. Юра не отпустил ее и прошептал ей на ушко:
— Меня мама сейчас страшно ругать будет, ты за меня заступишься?
— Я не знаю, мама всегда права, так бабушка говорит.
— Ох, тещино воспитание, — вздохнул Юра и понес дочку на кухню. Предстоял серьезный разговор с женой.
— Аня, нас шеф на Новый год к себе пригласил. Ты понимаешь, что если мы не пойдем, он любую гадость мне сделает или даже уволит. Это был приказ, а не приглашение.
Жена растерянно улыбнулась. — А как же Ариша, елка, санки и фейерверки?
— Читаешь мои мысли, милая! Что делать будем? Да и вот еще что. Он дал мне задание избавиться от приблудной собаки. Выкинуть ее в лесу. Поэтому я и задержался.
Как описать то состояние, когда понимаешь, что человек, которого ты так хорошо знала, оказывается чужаком, поворачивается к тебе такой стороной своей жо.. т. е. личности, что становится страшно. А что, собственно говоря, ты делаешь рядом с этим человеком? Анна застыла, не обращая внимание на странные крики Арины в прихожей. На ее визг и смех.