С одной стороны было очень радостно, что нам удалось разыскать часть браслета, выяснить суть всей загадки и найти дневники самой принцессы Софьи, а с другой…. С другой меня немного печалит тот факт, что я не смогу больше посмотреть на эту библиотеку, увидеть томик Гоголя, походить по пыльной комнате, рассматривая в окне панораму старого Гиёда. Это очень огорчало….
-Сейчас нужно найти остальные шесть комнат?
-Хотелось бы…. Постарайся встматриваться в детали, ловить какие-то странные ощущения, замечать что-то. Я уверен, что раз уж ты нашла одну, то справишься и с остальными. Даже, если рассматривать вариант случайного попадания в этот мир…. Все случайности не случайны. – Эвир ободряюще похлопал по плечу, пряча в сейф часть браслета. И как мне прикажете её искать? К каждой стене принюхиваться?
Я сослалась на жуткую усталость (впрочем, так оно и было) и последовала в свою спальню. Там как всегда царит полумрак и прохлада. Вообще, за несколько дней мне очень полюбилось это место, словно всегда здесь жила. Не смотря ни на что, в Дамасе очень добрые и радушные люди, готовые помочь, поддержать или просто подбодрить. Работа пока, что тоже радует, по крайней мере не идёт в сравнение с той, на которую я пахала ранее. Если закрывать глаза на ужасного хозяина «Эликсира», мою сегодняшнюю выходку и полное отсутствие гардероба, жизнь прекрасна!
Завалившись лицом на подушку, я мечтала об идеальной жизни в этом мире. Представляла, как мне признаются в любви, полюбят, примут такой, какая я есть. Интересно, а та девушка с портрета, нарисованного Эвиром, тоже любила его таким, какой он есть, или пользовалась чувствами мужчины? Наверное, вариант под номером два и рассматривать-то не стоит, раз Эвир так о ней тоскует….
Уже находясь в состоянии чуткого сна, я слышала шорохи с кухни, шаги Эвира и шелест листвы за окном, что только убаюкивал, придавая какой-то таинственной атмосферы.
-Ир, ты только осторожнее, я тебя прошу. С Леваном не связывайся. – ой, как поздно ты сказал…. – на дверях сильно не заморачивайся, береги себя. – Эв давал мне указания на день, словно я была маленькой девочкой, поправлял пиджак и помогал надеть сумку. Такая забота с его стороны очень льстила, разливаясь теплом до кончиков ушей. Не хватает только лёгкого поцелуя в щеку и парочки робких объятий.
Погода и сегодня не радовала глаз: моросил мелкий дождь, температура ползла все ниже и ниже, а под ногами противно хлюпали лужи, которые мне удавалось обскакивать благодаря высоким каблукам Софьи. Эх, умели же раньше обувь делать! И практичная, и удобная, и цвет-то через сотню лет актуален, ух!
В переулке «Эликсира», казалось, кто-то умер, прости Господи! Жители домов ходили, пряча носы в объемные воротники и капюшоны, стараясь преодолеть необходимое расстояние, как можно быстрее. Казалось, что самым ярким пятном здесь была я в своём бордовом пиджаке. Эммы ещё не было, поэтому мне приходилось ютиться под полосатым фиолетово-белым козырьком, ощущая падающие капли на лице.
Мне всегда казалось, что улыбка – это зеркало. Улыбнись человеку, и он улыбнется тебе в ответ, но в этом мире такой закон не срабатывал. Сколько бы я не тянула губы вверх, сверкая черными глазами, на меня только косились, хмуря брови ещё сильнее. Это все очень похоже на фильм «Белоснежка и месть гномов». Здесь давно никто не поет, не видит хороводов и не радуется. Жизнь словно исчезла из этого района так же, как исчезли гости из «Эликсира». Вот только вторая пропажа легко обосновывается элементарной логической цепочкой, а первая остаётся загадкой. Ни Эмма, ни Эвир, ни даже его подвыпивший друг не смогли дать мне четкого и вразумительного ответа.
На горизонте показался очень знакомый силуэт в черном пальто до середины бедра. Кротт был на порядок больше всех прохожих Темных, как будто «Растишки» в детстве переел. Неужели он направляется ко мне, чтоб без лишней крови уволить по-быстрому? Нет? Да. Хозяин «Эликсира» сейчас направлялся именно к своему детищу, стреляя суровыми взглядами в прохожих, которые не оставаясь в стороне, стреляли в ответ. Поравнявшись со мной, он окинул презрительным взглядом закрытую дверь, меня, снова дверь, и решился заговорить: