– Ты вообще спал?
– Немного.
Он отложил планшет в сторону и налил ей стакан прохладной воды.
– Спасибо. – Она отпила воды. – Я уверена, ты работал всю ночь.
Он не стал этого отрицать. Диаграмма, которую он рассчитывал, светилась на экране планшета.
– Ройс, тебе надо отдохнуть.
– Я посплю. Как ты себя чувствуешь?
– Как женщина, рожавшая близнецов в машине.
– Я попрошу медсестру принести тебе обезболивающее лекарство. – Он начал вставать.
– Я пошутила. – Она махнула рукой, чтобы он снова сел.
– Понятно. Я сам еще не очухался после всего, что произошло.
Она вцепилась руками в простыню, посмотрела на Ройса, потом в сторону и быстро заморгала:
– Прости, если эти воспоминания тебе неприятны.
– Я думаю только о тебе и малышках. А ты? – Он коснулся ее руки и стал по привычке поглаживать большим пальцем внутреннюю сторону ее запястья. – Все в порядке, да?
– Ты имеешь в виду гормональный сбой? – Она провела костяшкой пальца под глазами. – Он может серьезно тебе навредить.
Он насторожился:
– Ты шутишь, да?
– Я дразню тебя. – Она прищурилась и усмехнулась.
– Ясно. – Он постучал пальцем по своему виску. – Мне надо поработать над чувством юмора.
– У тебя хорошее чувство юмора. Просто ты перенервничал. – Она прикусила губу. – Извини, что тебе пришлось пройти через это.
Его резанула печаль в ее словах.
– Тебе не за что извиняться.
– Я думаю о маме и сестре. – Она повела плечами, зеленое больничное платье скользило по ее плечу. – Жаль, что они не увидят девочек. Они могли бы дать мне совет или просто меня обнять.
Он нежно поглаживал ее руку.
Ах, вот оно. Знакомая искра. Ощущение электрического тока между ними. Они посмотрели друг на друга.
Но их воспоминания были недолговечными. Скрипнула дверь палаты – оба вернулись в настоящее. Медсестра принесла близняшек.
Одна из девочек заворчала, когда медсестра осторожно взяла ее из кроватки.
– Вы готовы, мамочка? – весело спросила женщина и подошла ближе к Наоми, и та решительно кивнула.
Она светилась материнской любовью и счастьем. При виде того, как она потянулась к своим младенцам, прижимая их к груди, Ройс едва не расплакался.
– Я помогу ей, если потребуется, – сказал Ройс медсестре.
Он уже знал, что ему делать. Ему придется быть рядом с ней следующие шесть недель, пока она приходит в себя после родов. В противном случае он до конца жизни не избавится от чувства вины.
Наоми завернула Анну в одеяло, Мэри уже спала. Пока все идет хорошо. Материнство давалось Наоми труднее, чем она ожидала, но она решила, что справится.
Применив адвокатские навыки, она убедила Ройса выйти из палаты и сходить в столовую. Она заявила ему, что хочет съесть гамбургер.
Она аккуратно поправила розовую шапочку на голове Анны и фиолетовую шапочку на голове Мэри, прежде чем расслабиться на кресле у кровати. Сидя в кресле, она чувствовала себя обычным человеком после нескольких недель постельного режима до родов. И после родов во внедорожнике. Обычно Наоми отличалась эмоциональностью и любила драматизировать. Но сейчас она хотела нескольких минут покоя.
В присутствии Ройса успокоиться она не могла.
Она знала, что между ними все кончено. Они друг другу не пара. Между ними была только страсть. Но она все равно теряла голову всякий раз, когда его видела.
Интересно, что она почувствует, когда он уйдет от нее навсегда?
К ее горлу подступил ком.
Дверь в палату распахнулась – на пороге появился ее здоровяк отец с розовыми розами в вазе.
– Папа? Неужели ты приехал? – Она уперлась руками в подлокотники, собираясь встать.
Он мягко положил руки ей на плечи, заставляя остаться в кресле, и поставил керамическую вазу между горшечным хлорофитумом и двумя тряпичными куклами.
– Я приехал повидаться со своей девочкой и ее малышками. Джинни тоже здесь. Она за дверью с нашей семьей. Она сказала, что я должен побыть с тобой наедине. Она такая заботливая и внимательная.
Наоми придвинулась к отцу, когда он сел на стул рядом с ней. Она радовалась за своего отца, но сейчас, помня о покойной матери, она с трудом воспринимала его повторный брак. Эгоизм? Вероятно. Она всегда была слишком эмоциональной.
Тем не менее она постаралась быть вежливой:
– Жаль, что ты прервал свой медовый месяц.
– Все нормально. Я хочу взять на руки своих внучек, когда они проснутся. – Он разглядывал каждую из них, осторожно касаясь пальцев их шапочек. – Наоми, они прекрасны.
– Я не могу с тобой не согласиться. – Любовь к дочкам была такой сильной, что Наоми с трудом сдерживалась.