— Ваше очень громкое и очень страстное исполнение «Islands in the Stream» могло бы выдать вас с потрахами, — ответил я. Воспоминание о том, как Тедди выгнала солиста группы и вытащила Эмми на сцену, всплыло в моей голова.
Хотя оно и было немного расплывчатым благодаря шотам, которые я выпил за баром.
— О боже, — Эмми провела рукой по лицу, — до сих пор я этого не помнила.
— Честно говоря, ты была вполне неплоха. Возьми пару уроков по вокалу, и я разрешу тебе и Тедди спеть пару композиций, — пошутил я.
Эмми начала идти обратно к грузовику, чтобы взять ещё вещей, так что я последовал за ней.
— Значит, это правда? — Крикнула она через плечо.
— Что правда? — спросил я.
— Что ты владелец «Дьявольского сапога».
— А, да.
— Как это произошло?
Было невозможно рассказать о том, как «Дьявольский сапог» упал на мои плечи, не упомянув Джимми. Я молчал ещё секунду, подготавливая себя к знакомой боли, которая возникала в моей груди каждый раз, когда речь заходила о нём.
— Ты помнишь пьяницу Джимми?
— Твоего отца? Да, я помню Джимми. — Она выглядела смущённой, и я не могу винить её.
— Выяснилось, что он владел им всё время. Он оставил его мне, когда умер. — Я не очень любил говорить о своём отце. Я не считал его плохим человеком, но он был плохим отцом. Хоть и то, что я чувствовал к Джимми, больше не было открытой раной. Она была покрыта рубцовой тканью. Что не означало, что под ней не было никакой затяжной боли.
Не важно, как много лет прошло, я не мог полностью избавиться от факта, что мой отец не хотел меня.
Он жил в том же городе, что и я, всю мою жизнь, а я видел его, может, раз в год, пока я не вырос достаточно, чтобы достать фальшивое удостоверение личности и пробраться в «Дьявольский сапог». Потом я видел его только на его обычном месте в баре. Иногда он говорил со мной, иногда — нет.
Я даже не знал, почему он оставил мне бар и всё, что шло вместе с ним.
— Честно, я не думала, что кто-то действительно владел «Дьявольским сапогом». — Сказала Эмми, повернувшись, чтобы схватить другую коробку. Я был прямо за ней. — Я имею в виду, наверное, я знала, что в какой-то момент кто-то должен был им владеть, но я полагала, что он существовал так долго, что просто вышел за рамки права собственности.
— Честно говоря, по документам всё выглядело так, будто владельца не было, когда я вступил во владение. Это была катастрофа, — Джимми сравнял бар с землёй. Мне не нравилось признавать это, но, когда я увидел, как много он разрушил за все годы, мне было приятно узнать, что я был не единственным, за чем мой отец не смог приглядеть. Хотя до сих пор я думаю, что он заботился о баре больше, чем когда-либо обо мне.
Эмми и я поставили наши коробки на пол хижины. Она начала заполняться её вещами.
— Не думаю, что когда-то говорила тебе это, — начала Эмми, — но мне жаль, что твоё папа умер. Скорбеть о ком-то, кого ты никогда по-настоящему не знал, тяжело и сбивает с толку.
В моей груди опять появилось то странное чувство. Я знал, что слова Эмми были искренними. Её мама умерла до того, как Эмми исполнился год. Несчастный случай на скачках.
— Я ценю это, Эмми, — и я действительно ценил. — Джимми оставил мне единственное, что когда-то хоть что-то значило для него, и я думаю, что это чего-то стоит, — я не когда не говорил так о своём отце. Я не знаю, почему я начал.
Я просто хотел, чтобы Эмми знала меня, наверно. И я хотел знать её тоже.
Мы продолжали ходить взад-вперёд от грузовика Эмми, пока «Cheap Trick» не превратилась в Брюса Спрингстина, а все коробки Эмми не оказались в хижине. После нашего разговора мы работали большую часть времени в комфортной тишине, за исключением когда Эмми говорила мне куда поставить что-то или когда она начинала машинально подпевать строчкам песен, которые играли.
— Думаю, это всё, — сказала она, когда я принёс последнюю коробку, в которой, должно быть, было ещё больше книг, учитывая, насколько чертовски тяжёлой она была. Что читала эта женщина? Я поставил коробку рядом с остальными. — Спасибо, что помог мне.
— В любое время, — сказал я. И это действительно было так. Со вчерашнего дня я готов был сделать что угодно, где угодно и когда угодно для Эмми Райдер. — Тебе нужно что-нибудь ещё, прежде чем я уйду?
С таким же успехом я мог бы упасть на колени и умолять её позволить мне остаться ещё немного. Иисус, что со мной не так.
Она пыталась выбраться из-за груды коробок. Прежде чем она успела ответить мне, её нога зацепилась за угол коробки, и она упала. Я инстинктивно потянулся к ней, но не успел добраться до неё до того, как она ударилась о пол.